Да никто никогда не станет и пытаться!

Когда Феран приблизился к личным покоям Затара, чувство, которое грызло его с тех пор, как он покинул Дом, усилилось. Что‑то было не так в этот раз. Затар не пригласил его сюда для обсуждения экстрасенсорных навыков, их плюсов и минусов. Сегодня его беспокоит что‑то еще, что‑то… пугающее. Феран чувствовал это на пути сюда, от собственного Дома через полгорода. Насторожившись, он постучал в тяжелую деревянную дверь, объявляя о своем прибытии.

– Заходи, – последовал отклик.

Феран встал на колени перед притиерой, как и надлежало по статусу. В этом он находил странное удовлетворение.

– У меня есть для тебя работа, – Затар говорил холодным тоном и его поверхностные мысли давали ясно понять: «Она тебе не понравится».

– Я – твой слуга, притиера.

– Конечно, – Затар подождал немного и приказал: – Пойдем со мной! Я должен тебе кое‑что показать.

Феран встал и последовал за ним в часть Дома, отданную под мастерские. Здесь также находился арсенал и мастерская техников и электронщиков. Еще здесь располагался архив, полный книг, настоящих книг, напечатанных на бумаге, которые ждали реставрации, фрагменты первобытных произведений искусства, которые с трудом сохранились. Везде трудились рабочие, большинство занимались археологическими находками. Определенно, интерес Затара к Берросу приносил результаты.

– Сюда, – притиера указал на двери, что раскрылись при их приближении.

Внутри трое мужчин трудились над каким‑то предметом – возможно картиной? – но естественный блеск поверхности и угол освещения не позволил Ферану разглядеть, что это.

– Свободны, – кивнул Затар рабочим. Они подчинились безмолвно и оставили браксанов наедине.

Затар закрыл и запер двери, затем установил звукоизоляцию.

– Это нашли в обеденном зале охотничьего дворца, который когда‑то составлял часть поместья Харкура. Состояние удивительное, учитывая возраст картины; мы можем за это поблагодарить сухой воздух Берроса. Для ее сохранности я приказал сделать молекулярную реставрацию, – он взглянул на картину, затем на Ферана. От притиеры исходило напряжение, но его голос, как обычно, звучал ровно. – Посмотри на нее, Феран.

Феран медленно приблизился, удивляясь поведению Затара. За все время знакомства Феран никогда не чувствовал в нем такого сильного напряжения, как сейчас. Это было видно даже по его жестам, если знать, куда смотреть, что совершенно немыслимо! Феран выбрал место, где освещение позволит ему рассмотреть в деталях блестящую поверхность. Наконец он нашел такое место рядом с картиной и посмотрел на произведение искусства, которое на протяжении столетий оставалось похороненым в пыли.

И задрожал.

– Ты видишь, – сказал притиера.

– Хаша… – Феран протянул палец, чтобы притронуться к древнему холсту, в той части, которую закончили реставрировать рабочие. Это правда! А если это правда… – Подделка? – уточнил он с сомнением.

– Я проверял, – сказал Затар. – Возраст подходит. Молекулярный состав материалов, состояние запечанного помещения, в котором ее нашли, все остальное. То, что находится перед тобой, на самом деле было создано более десяти тысяч лет назад – хотя картину, конечно, нашли в значительно худшем состоянии, чем ты видишь теперь, – Затар сделал паузу. – Значит, я догадался правильно. Чужак на картине – азеанец.

Ферану потребовалось время, чтобы снова заговорить.

– Много тысячелетий назад, до того, как расу стандартизировали, они выглядели именно так. Конечно, с большими изменениями в пигментации, которая в частности и являлась целью обобщения, – он посмотрел на тепло‑коричневую кожу человека на картине, догадался о секретах, которые он скрывал, и содрогнулся.