– Извини, – спохватился он, не в силах скрыть волнение. – Я... я пытаюсь сопоставить все факты, и у меня... не получится, если... они все не будут под рукой. Понимаешь? Прости, что я сорвался. Извини.

Она заметила, что, говоря это, он закрыл дневник, который читал, и сунул черную книжку под него. Она никогда не видела его таким смущенным, таким растерянным, и ей стало не по себе.

– Джим, что случилось?

– Ничего, Кэрол, – ответил он, вставая с кресла.

– Я не верю тебе. Что‑то в дневниках волнует тебя. Скажи мне, поделись со мной.

– Нет, нет. Все нормально. Просто чтение идет трудно. Когда я сам во всем разберусь, я подробно расскажу тебе. А сейчас... Я должен сосредоточиться. Я пойду с дневниками наверх, а ты почитай или посмотри телевизор.

– Джим, прошу тебя!

Он повернулся и пошел к лестнице.

– Не беспокойся, Кэрол. Просто дай мне немного времени побыть одному с этими материалами.

Она заметила, что по дороге из библиотеки он прихватил с собой и виски.

Время ползло медленно.

Кэрол пыталась чем‑нибудь заняться, но это оказалось не просто. Одержимость Джима этими дневниками и то, как он только что набросился на нее ни с того ни с сего, не давали ей покоя и мешали читать или даже смотреть новый цветной телевизор, стоявший в углу библиотеки. Большую часть вечера Кэрол переключала его с одного канала на другой. «Мстители» показались ей скучными, «Деревенщины из Беверли» и «Зеленые акры» еще более нудными, чем обычно, и даже «Шоу Джонатана Уинтерса» не сумело выдавить из нее улыбки.

Около одиннадцати она не выдержала и поднялась в верхнюю библиотеку, чтобы оторвать Джима от этих проклятых дневников.

Дверь оказалась запертой.

Уже встревоженная, Кэрол стала стучаться в нее.

– Джим, с тобой все в порядке?

Она услышала шелест страниц за дверью, потом Джим открыл ей. Он стоял в дверном проеме, не давая ей войти. Вид у него был затравленный.

– Что тебе? – пробормотал он.

От него пахло виски.

– Уже поздно, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – давай на сегодня закончим.

Он покачал головой:

– Не могу, я должен еще задержаться.

– Вернешься сюда утром со свежей головой. Тебе все тогда может представиться в ином...

– Нет! Я не могу сейчас остановиться! Еще не могу! Ты поезжай домой. Возьми машину, а я останусь здесь. Приду домой позже.

– Ты собираешься идти пешком? Это несерьезно! Ты замерзнешь!

– Идти‑то всего милю. Мне будет полезно прогуляться.

– Джим, это безумие. Что случилось? Почему ты не можешь сказать мне, что...

– Прошу тебя! – ответил он. – Уезжай домой и оставь меня одного. Я не хочу сейчас, обсуждать это.

С этими словами он закрыл перед ней дверь. Она услышала, как щелкнул замок.

– Замечательно! – воскликнула Кэрол.

Она спустилась вниз, схватила пальто и поехала домой на «Дж. Кэрролл». Где‑то в пути ее злость сменилась тревогой и страхом. Джим выглядел испуганным.

Глава 10

1

Вторник, 5 марта

Ты идешь сквозь туман по грязным улицам Страсбурга и слышишь стоны из‑за стен чумных бараков. Два месяца назад, когда ты приехала из Генуи, улицы этого города кишели людьми. Теперь ты можешь пересчитать прохожих по пальцам одной руки. В отличие от тебя, они спешат мимо, прижимая к лицу букетики, чтобы защититься от заразы и не чувствовать запаха тления, окутывающего город, точно саван.

Страх. Страх удерживает немногих оставшихся в живых жителей в домах за наглухо закрытыми ставнями и запертыми дверьми.