— Не торопись сдаваться, — прикрикнул на нее мужчина. — Помни, мы последние. После нас не останется никого.

— Ты что, собрался стать отцом новой расы? — насмешливо протянула вторая женщина.

— Давай‑ка лучше позаботимся о том, чтобы старая прожила чуть дольше, — ответил мужчина. Он взглянул вниз, на краглов.

— Черт бы их побрал, эти толстяки выглядят такими добродушными.

— Может, нам удастся уговорить их, — без особого энтузиазма предложила третья женщина.

— Хочешь сообщить им, что нам очень стыдно и что нельзя наказывать за проделки предков? — спросила первая.

— Какого черта! — рявкнул мужчина. — Нам вовсе не стыдно, наоборот, мы гордимся своей историей. Жаль, что мы живем не во времена Республики, когда наша раса только‑только расправляла крылья.

— А я предпочитаю Монархию, — мечтательно протянула вторая женщина. — Вы слышите? Эти твари опять залопотали на галактическом. Наверное, снова стращают. На галактическом!

Было время, когда единственный язык, который им полагалось знать, был наш, земной. И крагла, который решился заговорить с Человеком на каком‑либо другом языке, следовало убить. И, — тут ее глаза сверкнули, — чем медленнее, тем лучше.

— Все это глупо, — вздохнула третья женщина. — Мы живем не во времена Республики или Монархии, а сейчас, и если хотим остаться в живых, нам надо что‑то предпринять, и как можно быстрее.

— А что ты предлагаешь? — спросил мужчина. — Устроить перестрелку с двумя сотнями краглов? Или включить эту штуку и отправить в преисподнюю чертову планету?

— Это лучше, чем сдаться без борьбы, — откликнулась первая женщина.

— Да, пять лет назад это было бы наилучшим выходом, — сказал мужчина, — даже три месяца назад. Но теперь, после того, как уничтожили колонию в системе Дельфина, мы последние.

Если мы умрем, то Человеку конец. Навсегда. Мы в ответе за него.

— В ответе перед кем? — раздраженно спросила вторая женщина. — Нас всего четверо, и больше никого не осталось на всем белом свете. Если мы и должны что‑то, то только друг другу. И я говорю вам — мы будем сражаться. До конца!

— В каждом сражении всегда есть побежденный и победитель, — тихо ответил мужчина. — А если мы взорвем эту штуку, то здесь не останется никого.

— И поэтому ты предлагаешь сидеть здесь и дожидаться, пока мы не подохнем с голода, так, что ли? — спросила вторая женщина.

— Разумеется, нет, — ответил мужчина. — Я хочу лишь сказать: что бы ни произошло, мы обязаны остаться в живых.

Какое‑то время он молча мерил шагами пещеру, потом снова подошел к щели, ведущей наружу.

— Вы только взгляните на эту планету. На нее не позарился бы не то что Человек, но даже самая захудалая тварь в Галактике. Вдруг мне удастся убедить их оставить нас в живых? Ведь мы отсюда никогда не сможем убежать.

— Окажись ты на их месте, ты бы согласился? Смог бы жалкий крагл убедить тебя оставить его в живых? — спросила первая женщина.

— Или любая другая живность? — подхватила вторая.

— Нет, — ответил мужчина, — но…

— Что «но»?

— Но я — Человек. А они краглы. Никто случайно не знает, какой жест означает у них перемирие?

— Ты что, и вправду хочешь сделать это? — недоверчиво спросила первая женщина. — Неужели ты и впрямь собираешься спуститься вниз и поговорить с ними?

— Надеюсь, твой галактический достаточно хорош, — презрительно заметила вторая.