Чарльз Диккенс. Рождественские истории
СТРОФА ПЕРВАЯ
Начать с того, что Марли был мертв. Сомневаться в этом не приходилось.
Свидетельство о его погребении было подписано священником, причетником,
хозяином похоронного бюро и старшим могильщиком. Оно было подписано
Скруджем. А уже если Скрудж прикладывал к какому-либо документу руку, эта
бумага имела на бирже вес.
Итак, старик Марли был мертв, как гвоздь в притолоке.
Учтите: я вовсе не утверждаю, будто на собственном опыте убедился, что
гвоздь, вбитый в притолоку, как-то особенно мертв, более мертв, чем все
другие гвозди. Нет, я лично скорее отдал бы предпочтение гвоздю, вбитому в
крышку гроба, как наиболее мертвому предмету изо всех скобяных изделий. Но в
этой поговорке сказалась мудрость наших предков, и если бы мой нечестивый
язык посмел переиначить ее, вы были бы вправе сказать, что страна наша
катится в пропасть. А посему да позволено мне будет повторить еще и еще раз:
Марли был мертв, как гвоздь в притолоке.
Знал ли об этом Скрудж? Разумеется. Как могло быть иначе? Скрудж и
Марли были компаньонами с незапамятных времен. Скрудж был единственным
доверенным лицом Марли, его единственным уполномоченным во всех делах, его
единственным душеприказчиком, его единственным законным наследником, его
единственным другом и единственным человеком, который проводил его на
кладбище. И все же Скрудж был не настолько подавлен этим печальным событием,
чтобы его деловая хватка могла ему изменить, и день похорон своего друга он
отметил заключением весьма выгодной сделки.
Вот я упомянул о похоронах Марли, и это возвращает меня к тому, с чего
я начал. Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что Марли мертв. Это
нужно отчетливо уяснить себе, иначе не будет ничего необычайного в той
истории, которую я намерен вам рассказать. Ведь если бы нам не было
доподлинно известно, что отец Гамлета скончался еще задолго до начала
представления, то его прогулка ветреной ночью по крепостному валу вокруг
своего замка едва ли показалась бы нам чем-то сверхъестественным. Во всяком
случае, не более сверхъестественным, чем поведение любого пожилого
джентльмена, которому пришла блажь прогуляться в полночь в каком-либо не
защищенном от ветра месте, ну, скажем, по кладбищу св. Павла, преследуя при
этом единственную цель - поразить и без того расстроенное воображение сына.
Скрудж не вымарал имени Марли на вывеске. Оно красовалось там, над
дверью конторы, еще годы спустя: СКРУДЖ и МАРЛИ. Фирма была хорошо известна
под этим названием. И какой-нибудь новичок в делах, обращаясь к Скруджу,
иногда называл его Скруджем, а иногда - Марли. Скрудж отзывался, как бы его
ни окликнули. Ему было безразлично.
Ну и сквалыга же он был, этот Скрудж! Вот уж кто умел выжимать соки,
вытягивать жилы, вколачивать в гроб, загребать, захватывать, заграбастывать,
вымогать.
|
