Но будь она проклята, если собирается позволить себе тяжесть на сердце, что разрушит ее последние драгоценные дни отдыха, которые она любила больше всего.

Приходящее рождество будет принадлежать ей.

Наконец, удовлетворенная тем, что прогнала скуку, заменив ее праздничной бодростью, Молли подошла к окну, которое выходило на русло реки, вспоминая последнее рождество, которое провела с родителями. Улыбка коснулась ее губ.

Она делала вид, что слишком взрослая, чтобы волноваться из-за всех подарков, которые были аккуратно и красиво упакованы и сложены, как у камина, так и внутри чулок. Но Молли тайно была в восторге, когда отец, не слушая ее, подхватил на руки, чтобы она поместила ангела на вершине каминной полки.

Вот, по чему она скучала. То, чего она хотела.

Смех. Любовь. Семейный уют.

Ее семью.

Она вытерла слезинку. Черт. Может она повесит чулок для себя в этом году. И сделает горячий шоколад с зефиром.

Это было ее место. Ее новое начало.

Повторяя слова в попытке убедить себя, что не совершила ужасную ошибку, уйдя из дома ранее, Молли резко напряглась, когда учуяла знакомый запах приближающегося кота.

Гаррик.

Дерьмо. Пульс застучал быстрее, она двинулась вперед, желая закрыть за собой дверь. Но опоздала, так как сердитый мужчина, просто ворвался в ее квартирку, его агрессия заполнила пространство с покалывающим теплом.

Огляделся, его брови сошлись на переносице, когда взгляд уловил фотографии и личные вещи, которые были расставлены по всему помещению, а так же рождественские украшения.

Его умный разум не упустил тонкие проявления уютного гнездышка.

И он был недоволен.

— Что это? — прорычал он.

— Мой дом, — она обняла себя, остро осознавая, что он без пиджака и галстука. Его рубашка нараспашку, открывала четко очерченные мышцы груди, а его волосы были растрепаны, он никогда не выглядел более возмутительно мужественным. Дрожь потрясла ее тело, когда образ, ее облизывающую всю эту гладкую кожу цвета карамели, возник в ее голове.

Нет.

Она не должна фантазировать о раздражающей пуме. Она провела слишком много лет в таких фантазиях. Она заставила себя встретиться с его горящим взглядом.

— Я не помню, чтобы приглашала тебя.

Его рука были на бедрах, глаза отражали мерцание звезд.

— У тебя был дом.

— Нет, — покачала она головой, отказываясь быть запуганной. — Я была сотрудником, которому довелось жить под твоей крышей.

Он был шокирован ее словами.

— Фигня. Ты знаешь, что моя мать, считала тебя частью семьи.

Молли закатила глаза. Конечно, он попытается использовать свою мать, чтобы убедить ее. Не дай бог, он реально говорил, что может подумать о ней как о семье.

— Но я нет, — подчеркнула она, отворачиваясь и подходя к каминной полке, где она поставила фото своей матери и отца. Ее отец обнимал мать за плечи, они смотрели друг другу в глаза с явной любовью. Одиночество полоснуло по ее сердце. — Не по-настоящему. — С усилием, она повернулась к Гаррику, чтобы он понял. — Сегодня, когда ты и твоя мать зажжете вашу семейную свечу, на рождественском дереве, я буду одна. — Ее губы искривила грустная улыбка. — В следующем году, я хочу зажечь свечу с кем-то.

Он двинулся вперед, его присутствие, казалось, уменьшило и так небольшую комнату.

— Не делай этого Молли. Мы провели вместе пять лет.

— Через письма, — отрезала она, не обращая внимания на магию их почти ежедневной переписки. Она обнаружила настоящего Гаррика под маской Дипломата, но этого было не достаточно.