Антония Байетт. Розовые чашки
Антония Сузан Байет — или А. С. Байет, как она предпочитает подписываться, — входит в число наиболее ценимых современных британских писателей. Она опубликовала, в частности, четыре романа: «Тень солнца», «Игра», «Девственница в саду» и продолжение этой книги, «Натюрмот», — и две литературно-критические работы: «Айрис Мэрдок» и «Вордсворт и Кольридж в свою эпоху». Она является видным критиком и рецензентом, входит в комитеты по присуждению литературных премий и регулярно выступает по радио Би-би-си. А. С. Байет родилась в 1936 году (она — сестра широко известной романистки Маргарет Дрэббл) и окончила Кембриджский университет. До недавнего времени она читала лекции по английской и американской литературе в лондонском Юниверсити-Колледже. Она живет в Лондоне с мужем и тремя дочерьми. Романы А. С. Байет считаются одними из лучших в современной английской литературе. Она пишет точно и взволнованно, сочетая богатство мыслей с острым ощущением хрупкости человеческих начинаний. Напечатанный ниже рассказ взят из ее первого сборника рассказов под названием «Сахар» (издательство «Чатто энд Уиндус», 1987 г.).
В комнате были три женщины: две сидели в низких креслах с овальными спинками, одна — в изножье кровати; из окна на ее светлые волосы падал летний свет, ее лицо было слегка в тени. Это были молодые женщины, полные энергии, — судя по тому, как быстро и чутко они поворачивали голову и как подносили ко рту руку с сигаретой в длинном мундштуке или розовую чашку. Они были в платьях, доходивших до колен, — на одной — оливкового цвета, на другой — красновато-коричневого (иногда казавшегося тускло-малиновым), а на третьей, со светлыми волосами, — цвета топленых сливок или байкового одеяла. На них всех были гладкие на вид, матовые светлые чулки и закрытые ботинки на пуговицах, на очень низких каблуках и с острыми носками. У одной смуглой женщины, сидевшей в кресле, были длинные волосы, собранные узлом на затылке. Две другие были коротко стрижены. Когда женщина со светлыми волосами повернула голову, чтобы посмотреть в окно, стало видно, как необычайно переливается от золота к серебру ее короткая стрижка между макушкой и изящной шеей. Ее изысканно отточенная верхняя губа застыла в неподвижности; взгляд у нее был спокойный, но выжидательный. Третью женщину было труднее рассмотреть; острижена она была не столь изящно, на мужской манер; Веронике стоило некоторого усилия заставить себя не видеть ее волосы такими, какими она всегда их видела раньше, — цвета «перца с солью».
Ей были очень хорошо видны оба кресла, одно — обитое бледно-зеленым полотном, другое — ситцем в больших, разляпистых розах. Ей был виден небольшой камин с медными щипцами, совком и кочергой, а рядом — пыльное ведерко для угля. Иногда камин ярко вспыхивал, но большей частью он оставался темным, потому что был светлый летний день, и в окно, между ситцевыми занавесками в розочках, был виден никогда не меняющийся сад колледжа, с клумбами роз и плотным цветочным бордюром, с небольшим искусственным прудом и запахом свежескошенной травы. В этот ландшафт по краям окна вплетались ползучие побеги — что это было, плющ или, может быть, вьющаяся роза? Ей был виден письменный стол — правда, не очень ясно. Не следовало напрягаться, вглядываясь; нужно было терпеливо ждать. В комнате был темный угол; там стоял какой-то предмет мебели, который она так и не могла разглядеть — платяной шкаф, что ли? Ей всегда был хорошо виден низкий столик, накрытый для чаепития. На нем были маленький медный чайник на подставке и объемистый заварочный чайник, разрисованный веточками; на блюде лежал кекс с грецкими орехами, и нарезанные ломтики хлеба; и тут же были расставлены шесть радужных розовых чашек на блюдечках в форме лепестков. |
