– Что ты делаешь?

Она показала ему журнал.

– Что он сказал, Вик? Снова плохие новости?

– Не так чтобы. Откуда это седло?

– Приз.

– За скачки на неоседланной лошади?

– Вы и об этом знаете? – Он отвел виноватые глаза, и Ренни усмехнулась: – Ну, разумеется. Да, я выиграла это седло в этих скачках.

– Симпатичное седло. Но разве эти серебряные заклепки не мешают на нем сидеть?

– Вик, если вести хорошие, чего же ты тянешь?

– Ладно, – коротко сказал он. – Я расскажу тебе, о чем мы говорили. Но я хочу, чтобы ты сразу знала, это не моя идея.

– Мне она не понравится?

– Да, я в этом почти не сомневаюсь.

Она вопросительно смотрела на него, но Вик все еще колебался.

– Неужели так плохо? – подбодрила его Ренни.

– Орен полагает, что нам следует притвориться любовниками. – Он старался не смотреть ей в глаза.

Ренни несколько секунд молча смотрела на него и наконец расхохоталась:

– И все? Таков ваш великолепный план вывести из себя Лозадо?

Вик обиделся:

– Что тут смешного?

– Ничего. Под этим может подписаться каждый писатель-неудачник и любой продюсер эротических фильмов. – Она снова засмеялась, но он к ней не присоединился. – Да ладно, Вик. Согласись, идейка не из новых. Хорошо, мы вызовем у Лозадо ревность. Он сделает попытку нас убить, мы его поймаем. В этом весь смысл гениальной идеи?

– В общих чертах, – неохотно признался он. Она в изумлении покачала головой:

– Да поможет нам господь.

– Я рад, что ты не потеряла способности смеяться, Ренни. Лозадо исчез. Его «Мерседес» стоит в гараже, значит, он пользуется каким-то неизвестным нам средством передвижения. Его не видели в его любимых ресторанах, он не появлялся в своей квартире со вчерашнего вечера. Консьерж сказал, что собрание домовладельцев потребовало от него съехать.

– Тогда он, возможно, переехал.

– А эта рысь, которую ты утром пристрелила, возможно, к ночи воскреснет. – Он встал и бессмысленно заметался по комнате. – Лозадо никогда не подчинится. Эта квартира – символ его статуса, как и его сшитые на заказ костюмы и тачка за сотню тысяч долларов. Требование освободить квартиру наверняка привело его в бешенство. И кого он обвинит в том, что стал нежеланным соседом для элиты Форт-Уэрта? Ты правильно догадалась. Меня. Нас. Он разгневан, что мы исчезли, особенно если он знает, что мы испарились вместе. Он злится на нас за то, что мы попали в программы новостей, а это привело к тому, что соседи попытались дать ему пинка под зад. Никто не знает, где он сейчас. И это действует мне на нервы.

Когда она поняла, что он выговорился, она извинилась:

– Я не пыталась отнестись к ситуации легкомысленно, Вик. Я знаю, насколько она серьезна. Достаточно вспомнить про Грейс. Но давай будем разумными. Лозадо вряд ли попадется на такую примитивную наживку.

Он подошел и остановился прямо напротив нее, вынудив ее поднять голову.

– Ладно, давай послушаем твое предложение. Полагаю, у тебя есть более остроумный план. Ты сказала, что приехала сюда, чтобы придумать, как от него избавиться. Свежий воздух помог работать серому веществу?

Ренни опустила голову.

Он повернулся и направился в кухню. Ренни пошла за ним. Когда она его догнала, он уже успел выпить бутылку воды.

– Ты хромаешь. Спина болит?

– Слабо сказано.