И, несмотря на предупреждение, опять бухнула Нинка:
– И сколько нам до главного спектакля там припухать? Под вашими пальмами?
– Сколько надо. – Шеф дал исчерпывающий ответ. – Но скучать не будете, обещаю. У вас периодически будут гости…
– Клиенты? – зло уточнила Нинка.
– У тебя, Нинель, клиентов не будет, – так же зло отозвался шеф. – Ни по роли, ни по возрасту. – Он почмокал губами, пытаясь раскурить сигару. – Всех касается: без клиентов нам не обойтись. Это что-то вроде репетиций. Причем каждая из них – генеральная. Все должно быть натурально.
– Значит, переходим, девушки, – сказала, вздохнув, красавица Жанна, – с подиума в бордель. Со сцены – в койки.
– Можно подумать, – фыркнул шеф, едва не уронив сигару в тарелку, – можно подумать, что вы тут монашками жили. В строгом посту. – Он потыкал загасшую сигару кончиком в пепельницу, раскрошил. – Имейте в виду, детки-лапочки, все дни пребывания оплачиваются командировочными. Присутственные дни, при обслуживании клиентов, – по двойному тарифу. Вам такие ставки и в новогоднюю ночь не снились. И кроме того, все, что подарит клиент, – все ваше, до цента. Никаких отчислений, никаких комиссионных сборов.
Тут, как примерная школьница, подняла руку Милашка. Она же – Тутси, Малышка, Малявка, Литр-герл. Невысокая, даже маленькая, худенькая, как подросток, но с большой грудью, с наивным, хорошо отработанным взглядом больших голубых (кукольных) глаз – развращенная невинность. Она пользовалась особым успехом у пожилых, уже подпорченных мужчин.
– У меня – главная роль, – с легкой картавинкой произнесла она и потупилась.
– Да, Милашка, нужно будет раскрутить одного мужичка по полной программе. Так сказать, под расстрел его подвести. А потом помиловать.
– Пожилой, противный… Компенсация к окладу. – Голубые глаза приобрели стальной оттенок.
– А тебе мало обещано? – возмутился шеф, он не любил такой торговли. – Состав баксов в наследство! Тебе мало?
– Так вы ж все заберете, – с хорошо разыгранным простодушием хлопнула глазами Милашка Тутси.
– Ну… Как это все? Не все, конечно. Процентов семьдесят от капитала. Десять – тебе. Двадцать – на всех «таитян».
– Десять? – Опять глазки с лязгом, как у фарфоровой куколки, щелкнули. – Это скромно, Серж.
– Триста миллионов скромно? – искренне удивился шеф. – Такая кроха – и такой аппетит!
– Когда это будет… А если б прямо сейчас, мне бы и одного миллиона хватило.
– Все! – Шеф шлепнул ладонью по столу так, что даже подскочила раздавленная в пепельнице сигара. – Все! Аванса не будет! Еще вопросы?
Вопросы от «последних героев» посыпались чисто бытовые: жилье, питание, питие, развлечения. Шеф терпеливо отвечал, ни разу не проколовшись, – видно было, что все тщательно продумал и отчасти уже обеспечил. Во всяком случае, двухместные каюты на «Олигархе».
– И последнее. – Он достал сигару взамен раздавленной. – Главный клиент – лопух. Старый еврей. Богаче всех на свете. Но с ним будут еще двое…
– Охранники?
– В некотором роде. Опасные, крутые мужики. Не дай вам бог, девочки-лапочки, проколоться. Я бы посоветовал вам, вот тебе, Жанночка, и тебе, Мариночка, замкнуть их на себя. Взять на короткий поводок. Впрочем, все решите на месте. |