– Успею, – возразил Томас. – На такой тачке успею. Значит, с господином Вайно все в порядке? Я очень рад. Если бы он заболел, пришлось бы отложить свадьбу. А мне бы этого не хотелось. А вдруг Рита передумает?

– Я не передумаю, – сказала Рита. – Томас Ребане, я не передумаю. Но ты поспеши. Как будто едешь на нашу свадьбу.

– Спешу. Уже сто двадцать. Больше нельзя – много машин.

– Ты где? – спросил я.

Он назвал какую‑то улицу, тоже эстонскую.

– Может успеть, – заметил водитель. – Нам за ним?

– За ним.

– Сто тридцать, – сообщил Томас. – Рита Лоо, я лечу к тебе на крыльях любви со скоростью сто тридцать километров в час! Вот черт! Тьфу, бляха‑муха!

– В чем дело?

– Мент! Мент привязался! Стоял с радаром, а теперь едет за мной!

– Отрывайся!

– Сейчас. Сейчас выскочу из города и оторвусь. Еще один! Да что им, нечего делать?

– Жми, Фитиль! Жми! – завопил Муха.

– Я жму. Сто сорок. Я уже за городом. Только впереди пост. Они сообщат, перекроют шоссе. Они привязались, потому что видят – тачка дорогая. Значит, с меня можно хорошо поиметь.

– У тебя тринадцать минут.

Муха вырвал у меня трубку.

– Фитиль, слушай меня. На дороге много машин?

– Не так много.

– Съезжай за обочину, бросай тачку и рви когти со страшной силой!

– Не могу. Менты остановятся и их взорвет.

– Объяснишь им по‑быстрому что к чему!

– Муха, ты не перестаешь меня удивлять. Может, российским ментам и можно объяснить что‑нибудь по‑быстрому, а эстонским нельзя. Пока я буду им объяснять, бомба взорвется.

– Тогда тормози и рви из машины в поле! Они кинутся за тобой!

– Никогда! Русские менты кинутся. Это может быть. Но не эстонцы. Эстонцы не кинутся. Эстонцы остановятся и начнут обсуждать, стоит ли им за мной кидаться. Пока они будут обсуждать, я уже убегу далеко. И они решат, что кидаться не стоит. Потому что я все равно вернусь к своей тачке. Так как это дорогая тачка. Они останутся возле тачки и будут ждать, пока не взорвутся.

– Да и хер с ними, если они такие мудаки!

– Муха, ты не прав. Дорожные полицейские тоже люди. С этим утверждением, возможно, согласятся не все. Но это мое личное мнение. Я его никому не навязываю.

– Томас! – крикнула Рита. – Томас Ребане! Думай о себе! Думай о нас! Тормози и беги!

– Рита Лоо, а я о ком думаю? О нас я и думаю. Мы не будем счастливыми, если между нами в постели будут лежать трупы дорожных полицейских. Четыре трупа дорожных полицейских. Это немножечко многовато.

– Придурок! Томас Ребане, ты придурок!

– Ты мне тоже очень нравишься, Рита Лоо. Ну вот, а что я вам говорил? Впереди пост, шоссе перекрыто. Я разворачиваюсь. Попробую прорваться на набережную. Там выкину фугас в море. Если он взорвется в воде, никого же не зацепит?

– Жми к набережной, – приказал я водителю.

– Серж, я тебя вот о чем все хотел спросить. Я жму, а ты объясни. Ты что‑то говорил про ситуацию гражданской войны у нас в Эстонии. Это как?

– Проехали.

– Это хорошо. А как насчет оккупации? То есть, в смысле российских миротворческих сил?

– Тоже проехали.

– И это хорошо. Все эти присоединения, разъединения, ничего хорошего из этого не бывает. Дерево должно расти снизу, из земли. А когда его втыкают сверху, чего же удивляться, что оно не растет? Сколько у меня?

– Восемь с половиной минут.