– Что ты предлагаешь?

Краб немного подумал, покатал во рту сигару, потом посмотрел на свой золотой «роллекс» и сказал:

– Мое время вышло. Придется продолжить разговор в другой раз.

Он, конечно, ожидал, что Томас станет его уговаривать, но не на того напал. Насчет блефануть Томас всегда давал Крабу сто очков вперед. Недаром все комбинации у «Березок» и на авторынке всегда разрабатывал и с присущим ему изяществом проводил Томас, а Краб осуществлял всего лишь силовое прикрытие, и на большее не годился. Поэтому Томас сухо кивнул:

– Да, у меня сегодня еще много работы. Продолжим в другой раз. Только ты заранее предупреди, чтобы мой секретарь поставил тебя в мой рабочий график.

Этот ход Томаса явно озадачил Краба.

– Вообще‑то… – не очень уверенно начал он, но телефонный звонок помешал ему закончить фразу.

– Томас Ребане, – небрежно подхватив трубку, бросил Томас.

– Говорит секретарь посольства России, – раздался в трубке мужской голос.

– Секретарь посольства России? – быстро переспросил Томас, чтобы зафиксировать в сознании Краба эту неожиданную и так кстати подвернувшуюся позицию. – Слушаю вас, господин секретарь.

– Могу я пригласить к телефону господина Пастухова?

– Господин секретарь, к сожалению, это невозможно.

– Его нет? Он вышел?

– Да, господин секретарь, вы совершенно правы.

– Вы сможете ему передать, чтобы он приехал в посольство, как только вернется? Срочно, в любое время.

– Да, господин секретарь, это я вам обещаю.

В мембране зазвучали гудки отбоя.

– Возможно, у меня будет время на следующей неделе. Мой секретарь свяжется с вами, – проговорил Томас и положил трубку. – И всем я зачем‑то нужен. И все срочно, срочно. На чем мы остановились? Ах, да. Продолжим в другой раз. К тому времени, возможно, я буду иметь и другие предложения. Так что смогу сравнить их с твоим и дать тебе более определенный ответ.

– Может, закончим с этим сейчас? – спросил Краб. – Чтобы потом не начинать все с начала. Если у тебя найдется еще минут пятнадцать…

Томас изобразил некоторую задумчивость с оттенком недовольства и кивнул:

– Ладно, давай закончим.

– Я предлагаю вот что, – приступил к делу Краб. – Моя фирма берет на себя все расходы по твоим наследственным делам. Это большие бабки, Фитиль, очень большие. Мы вводим тебя в совет директоров и принимаем в акционеры. В сущности, ты становишься совладельцем компании. Твой взнос в уставный капитал – наследство твоего деда. За это получишь пятнадцать процентов акций.

– Пятнадцать процентов? – презрительно переспросил Томас. – А ты знаешь, во сколько оценивается мое наследство? От тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Или даже до ста, в зависимости от конъюнктуры. На моей земле стоит целый микрорайон Вяйке‑Ыйсмяэ! Таллинский телецентр! Даже загородный дом президента!

– Про сто забудь. Конъюнктура сейчас ни к черту. Реально – тридцать миллионов.

– Пусть тридцать. Мало?

– А налог на наследство? Знаешь, сколько он у тебя сожрет? Почти девяносто процентов! Так что если у тебя останется чистыми три лимона – это еще хорошо.

Томас понимал, что Краб самым нахальным образом вешает ему на уши лапшу. Как это может быть, чтобы налог на наследство составлял девяносто процентов? Это же грабеж среди бела дня. Впрочем, от государства всего можно ожидать. Эти падлы в правительстве сидят и только и думают, как ограбить простого человека. Но с Томасом у них этот номер не пройдет.