– Ну, блин! Не ожидал я этого от тебя! Не ожидал! Я считал тебя порядочным человеком!

– Знаешь, Краб, ты сейчас напоминаешь мне неопытного кидалу, – проговорил Томас. – Из молодых, которому еще морду не чистили по полной программе. Когда опытный кидала видит, что клиент упирается, он просто линяет. А кидала неопытный начинает обижаться. Будто это клиент хочет его обуть, а не он клиента. И что самое интересное, он обижается очень искренне. Этого парадокса я понять никогда не мог.

Да Краба наконец дошло, что Томас его подловил, и он быстро сменил тактику.

– Фитиль, я и не говорю, что у тебя пустые руки. Может, и не пустые. Да, я верю, что не пустые. Но это я всем рискую, а ты ничем. Двадцатник – и по рукам. Годится?

– Сто.

Томасу показалось, что Краба сейчас хватит удар. Лысина его побагровела, а глазки стали совсем маленькими и светлыми. В нем происходила титаническая внутренняя борьба, и Томас напряженно ждал, чем она кончится.

В тишине кабинета резко прозвучал телефонный звонок.

Томас подошел к письменному столу и взял трубку.

– Слушаю.

– Вас снова беспокоит секретарь российского посольства, – раздался тот же мужской голос. – Господин Пастухов не вернулся?

– Господин секретарь, у меня важное совещание, – раздраженно ответил Томас. – Я помню вашу просьбу и выполню ее при первой возможности.

Этот звонок произвел на Краба странное впечатление. Он словно бы потускнел, кожа на лысине еще больше сморщилась. Он пожевал погасшую сигару, затоптал ее в пепельнице и тускло сказал:

– Полтинник, Фитиль. Все. Больше не потяну. Не могу.

И Томас понял: да, все. Клиент на пределе. Больше жать нельзя. Насчет «не потяну» он, конечно же, врал. А вот насчет «не могу» не врал. Пятьдесят штук – это был тот психологический предел, переступить через который Краб не мог просто в силу своей натуры. Психология – великая вещь, против нее не попрешь.

Томас и не стал переть.

– Ладно, так и быть, – сказал он. – Годится.

Краб недоверчиво на него посмотрел.

– Годится, – повторил Томас. – Не понял? Я согласен.

– Слово сказано? – хмуро спросил Краб.

– Сказано.

– Точно?

– Точно.

– Тогда посиди, я сейчас приведу нотариуса. Он ждет внизу, в холле.

Краб вышел, прихватив с собой кейс. Томас почувствовал себя оскорбленным до глубины души. Он‑то считал, что ведет тонкую психологическую игру с достойным противником, а Краб держал его за баклана. Томас был совершенно уверен, что, когда Краб вернется, в кейсе у него будет «кукла». Да за кого он, черт возьми, его принимает? Или он вообще всех считает бакланами? И это – современный эстонский бизнесмен. Что же за нравы царят в этом мире современного бизнеса, если такие, как Краб, достигают в нем немалых высот?

Краб вернулся через пятнадцать минут с седовласым человеком с профессорской бородкой и в очках с тонкой золотой оправой. В руках у него был коричневый кожаный портфель с золотой монограммой.

– Частный нотариус Пегельман, – представился он и предъявил документы, из которых следовало, что он действительно частный нотариус Пегельман и имеет государственную лицензию на совершение всех сделок. – Господин Ребане, не соблаговолите ли вы дать мне свой паспорт?

Томас соблаговолил. Расположившись за письменным столом, Пегельман извлек из портфеля стопку отпечатанных на лазерном принтере документов и начал подробно объяснять Томасу их содержание.

Сертификат на пять процентов голосующих акций компании «Foodline‑Balt».