|
Не веря собственным глазам, я переступил порог. Пол скрипнул. Эрмс повернулся, увидел меня, стоящего в дверях, и дрожь, пробежавшая по его лицу, трансформировалась в добропорядочную улыбку. Он встал. - Все, я уже, - сказал он. - Я не хотел быть столь невежливым и делать что-то при вас, вот поэтому... - Срисованный план он отбросил с демонстративной небрежностью на стол, так что тот, скользнув по поверхности, замер на самом краю, свешиваясь над полом, а сам направился ко мне с оригиналом в руках. - Но ведь он должен бы остаться у вас, - пробормотал я, поскольку он подавал мне его обратно. Я все еще не знал, что должен думать обо всей этой сцене. - А мне что с ним делать? Сдайте его, пожалуйста, в Секцию Поступлений Отдела Входящей и Исходящей Информации, вам все равно нужно будет пойти туда, чтобы запротоколировать потерю инструкции. Если бы не правило, что такие вещи каждый должен улаживать лично, я, конечно, мог бы сделать это за вас... Мы вернулись обратно в кабинет и сели каждый со своей стороны стола. - Так что с оригиналом инструкции? Должен ли я дожидаться окончания дисциплинарной процедуры? - заговорил я первым. И, не дожидаясь ответа, тем же самым тоном, неожиданно для себя, добавил: - Почему вы срисовали этот план? - Срисовал? Эрмс с улыбкой покачал головой. - Это вам показалось. Я хотел только сравнить его с настоящим, проверить его подлинность. Ходит множество фальсификатов, вы же знаете... "Не правда! Я видел! Вы перерисовывали!" - хотел было крикнуть я, но лишь заметил: - А-а, так? И что - он верен? - Собственно говоря, я не должен говорить вам об этом, это не имеет никакого отношения к моему Отделу, но... - Он с шельмовской усмешкой перегнулся через стол. - Есть места верные, но второе и третье крыло не соответствует. Только, прошу вас, держите это при себе, хорошо? - Естественно! - ответил я. Я собирался уже выйти, но вдруг вспомнил, что у него должны были быть приготовлены для меня обеденные талоны. Он стал искать их, быстро похлопывая себя по карманам и бормоча ругательские словечки по своему адресу. - Куда же это я их, черт побери... Что за голова! - тихо и яростно повторял он, вываливая из карманов на стол разнообразное их содержимое. Я заметил, что и у него был маленький, наверное, с пляжа, крапчатый камешек. Я смотрел на него, положив руки на спинку кресла, за которым стоял. Было ли то, что он только что сказал, правдой? Ведь я собственными глазами видел, что он не сравнивал план с другим, а копировал его! Я мог в этом поклясться. Что я при этом должен о нем думать? Зачем он срисовал секретный план? Шеф Отдела Инструкций, который на самом деле работает на... Идиотизм! Чепуха! Я и так уже слишком много раз переступал границу здравой подозрительности: не попахивает ли каким-то расстройством та комедия, которую я разыгрывал перед самим собой у адмирадира, принимая обычный сон измученного трудами старца и уродства, вызванные преклонным возрастом, за протянувшиеся ко мне когти всеведущего, вопреки рассудку, грандиозного заговора. Однако ведь он и в самом деле скопировал этот план, который, как он сам сказал, не имеет к его Отделу никакого отношения и который он даже не имел права принять из моих рук. Но, в таком случае, почему при этом он не прикрыл дверь? Разве что, отдавая себя в мои руки, он был уверен, что я не сориентируюсь, что ему с моей стороны ничего не грозит, поскольку я проявил себя весьма наивным глупцом. |
