– К тебе навязывается один мужик…

– По пункту "А" или по пункту "Б"?

Под литерой "А" числятся авторитеты и их высокопоставленные шестерки, под литерой "Б" прячутся сыскари.

– По первой буковке. Как прикажешь?

– Ровно в десять. Опоздает – не приму!

Заказчик прибыл точно в назначенное время. Освободившись от черной ленты на глазах, он с любопытством оглядел, знакомую по прошлым посещениям, стерильно чистую комнатенку пенсионного жилища. Ничего не изменилось. Тот же японский телевизор, накрытый узорчатой салфеткой. Два мягких кресла с ковровыми накидушками сторожат журнальный столик, на котором выставлен хрустальный графин с двумя высокими рюмками. Во всю стену – сервант, заполненный кофейными и чайными наборами. Под рукой старца – многофункциональный телефонный аппарат.

– Присаживайся, Кузнец, – вежливо пригласил Мурат. – Хочешь выпить? Скажу ребятенкам – мигом стол накроют.

– Не надо, старый притворщик. Побазарим на свежую голову.

– Тогда – слушаю.

Мурат изобразил позу роденовского мыслителя. Он уже разгадал посетителя. Сколько запросить? Ежели речь пойдет о конкуренте Кузнеца – Черном, не меньше куска, ежели о каком то сыскаре – планка поднимется до двух тысяч.

– Позавчера и сегодня ты базарил с одним фрайером, – медленно начал головастик, осторожно подбираясь к главной просьбе. – Что за хмырь?

– Енто как сказать, – изобразил смущение хитрый старик. – Мне со многими доводится встречаться – работенка такая. К примеру, третьего дня малость побазарил с дружком – таким же разнесчастным пенсионером. Заглянули мы в пивной бар…

– Усохни, падло! – беззлобно, даже с доброй улыбочкой, прикрикнул авторитет. – Я тебя не о дерьмовом дружане спрашиваю. Не придуряйся, сявка, все одно меня на понт не возьмешь!

– А я рази придуряюсь? – удивился хозяин. – Просто приятно побазарить

с хорошим человеком. Ить я завсегда – в одиночестве, язык соскучился – вот

и треплю его, ввожу в силу… Знаю, о ком спрашиваешь, – неожиданно

серьезно сообщил он, понизив голос и таинственно прищурившись. – Токо

дорого стоит то, что ты желаешь узнать, ох и дорого же!

Головастик кивнул. Приемлема любая сумма. Жизнь – дороже баксов.

Казалось бы, проще показать замшелому дедку ствол «макарова» – мигом расколется. Но стоящие возле дверей два пацана держат руки в карманах дырявых брюк. А сколько их в другой комнате? Или – за портьерой? Наверняка, все со стволами.

– Ладно, вонючий огрызок, сговоримся. Сколько хочешь получить за горбоносого?

Мурат нерешительно поглядел себе под ноги, потом – на потолок. Его не мучили угрызения совести. Эта самая «совесть», если когда то и существовала, то в наш рыночный век благополучно издохла, переплавлена в горниле реформ в чисто деловые отношения. Баксы превыше всего!

– Вишь, какое дело, дружан. Горбоносый мужик – бывший мой босс. Енто – первое. Теперича больно уж неохота тебя грабить. Но жизня пошла страсть тяжелая. Скоко жить мне осталось – десяток годков, не больше. Вот и хочется покушать сладенького да вкусненького… А цены, сам знаешь, нынче ох как кусаются, прямо таки грызут…

– Не верти выщипанным хвостом, вонючая уродина, говори! – заорал головастик. – Нет времени с тобой базарить!

– Енто еще поглядеть надо – кто из нас уродина, а кто красавчик, – спокойно отреагировал Мурат. – Десять кусков баксов!

– Ну, ты и хватил, свинячий огрызок! Да за такие деньжища мои шестерки землю взроют, море процедят по капле…

– Вот и договорились, кореш, вот и ладно, – снова заскоморошничал хитрый архивариус.