На второй день решение было принято: полупризнаться. Облечь доклад в форму, которая не позволит начальству поставить жирную точку. И на Собкове, и на его кураторе. Будто дырку во лбу. Или – в горле.

Полковник словно подслушал настроение подчиненного. Телефонный звонок секретарши прозвучал угрожающей мелодией. Слава Богу, пока не похороной.

– Николай Семенович, вас приглашают. Поторопитесь.

Зная повадки начальства, торопиться Баянов не стал – медленно шел по коридору, раскланиваясь с коллегами и просто знакомыми, вежливо посылал ласковые улыбки женщинам. Посмотришь со стороны – на душе офицера мир и покой, ничто его не тревожит, ничего ему не грозит.

На самом деле, и тревожило, и грозило. Снова снежной лавиной навалились сомнения, в голове сменяли друг друга цветные кадры с непременным присутствием в них Пули. Укоризненно качает головой, демонстрирует не знающий промаха «диктатор».

И – другие кадры. Платежные ведомости с цифрами, отображающими должностные оклады капитана: сегодняшние и возможно завтрашние. Ярко светятся майорские погоны.

Что выбрать?

– Как проходит подготовка? – Фломин очистил стол от папок. Будто приготовил место для капитанского донесения. – Кто уже задействован и кого собираетесь задействовать дополнительно? Чем занимается Пуля?

Четкие вопросы, будто строчки в анкете, которые в конечном итоге определят профпригодность капитана. Баянов предпочел начать с ответа на последний.

– Собков ликвидировал авторитета, знающего его прошлое. Заодно освободил моего сына. Сейчас я разрешил ему убрать еще одного. Ушатого. После этого он сосредоточится на выполнении известного вам задания. По моему мнению, в намеченной операции примут участие, кроме Пули, два боевика: Щедрый и Доска. Прикрытие – семья Виковых. Предварительная беседа с Пулей по поводу операции состоялась. В принципе, реакция положительная…

– Почему «в принципе»? – резко перебил полковник. – Имеются сомнения?

Можно подумать, что Фломин недавно на свет народился. Неужели не понимает: Собков обладает удивительным нюхом, за версту чует грозящую ему опасность. Говорить с ним – сплошная мука. Упрется рогами, набычится, танком не собьешь. И задает такие острые вопросы – впору порезаться.

– Юрий Львович, вам ведь известен сложный характер Пули, – с вежливой укоризной тихо проговорил Баянов. – Пока не обдумает, не ощупает со всех сторон – слова не скажет.

Полковник задумался. Заходил по кабинету. Попутно поправил томики мемуаров, заменившие в шкафу сочинения Ленина, провел пальцем по графину с водой. Будто стер пыль.

– Ну, что ж, психологическая проработка операции – ваша задача. Уверен

– справитесь. Теперь о конкретных участниках. О Щедром стоит подумать, но окончательное решение – после консультации с генералом. Виковы – резерв. На сегодня – непосредственные исполнители: Пуля и Доска… Более тщательно проработайте маскировку операции… Когда окончательные переговоры?

– Обещал в конце недели.

– Терпит… После завершения операции… Вам все ясно?

Баянов поколебался. Жесткий взгляд полковника подстегивал его, не оставлял времени для размышления.

– Нулевой вариант, – с трудом удерживаясь от нервной дрожи,

проговорил он.

– Точно… Исполнители?

– Доска… Завершение – Виковы.

Нулевой вариант – физическое устранение. «Завершение» – ликвидация самих киллеров.

– Почему не задействовать Банину? Бытовуха – отличная маскировка!

Баянов представил себе Ксану, стреляющую в голову мужа и внутренне содрогнулся.