Олег Курылев. Руна смерти
Передо мной не какое-нибудь единичное злодеяние, не три и не сотня, передо мной повсеместно распространенные, находящие всеобщее одобрение
нравы, настолько чудовищные в своей бесчеловечности… что я не могу думать о них без содрогания, и все же я любуюсь ими, пожалуй, не меньше,
чем ненавижу их.
Мишель Монтень. Опыты (О суетности)
* * *
Когда Антон пришел в себя, первое, что он ощутил, была прохлада, повеявшая в его лицо. Он стоял, ухватившись за холодные прутья высокой
металлической решетки, и ничего не понимал. С ним явно что-то произошло. Не то обморок, не то двинули по голове. В ушах шумела кровь, а
сердце, казалось, стучит прямо в черепе, вытеснив собой мозг. Всё тело не только снаружи, но и изнутри кололи миллионы иголок. Колени
дрожали от нахлынувшей слабости, желудок производил конвульсивные движения. «Сейчас меня вырвет», – подумал Антон, стараясь крепче
держаться за прутья,
Однако через минуту он почувствовал наступающее облегчение. Дрожь в коленях и шум в голове стихали. Успокоился и желудок. Расплывчатое
изображение решетки и находящихся за ней деревьев постепенно фокусировалось, становясь все более резким. Антон несколько раз глубоко
вздохнул, покрутил головой, проверяя подвижность шеи и целостность позвонков, и обернулся.
То, что он увидел, сначала не особенно его удивило. Какая-то улица уходила вдаль. Вдоль решетки в обе стороны шла другая. Первое, что он
отметил, была брусчатая мостовая проезжей части. Тротуары асфальтовые, а вот проезжая часть выложена из плотно пригнанного камня. Не из
того цементного камня замысловатых форм, что сейчас вошел в моду на площадях, в скверах и парках, а из натурального, как на Красной
площади. «Ладно, разберемся», – подумал Антон, решив сначала окончательно прийти в себя, а потом восстановить в памяти события последних
минут до этого чертового обморока. Он еще раз глубоко вздохнул, ощупал голову и вдруг ощутил, что ему холодно.
На Антоне были черные джинсы с ремнем, рубашка в темную клетку и летние туфли из желтой кожи в мелкую дырочку. «Может, меня долбанули по
башке и раздели?» – подумал он. Но голова вроде цела, часы, хоть и не бог весть какие, но всё же на руке. Да и очки… Он снял с носа очки в
тонкой металлической оправе – в полном порядке. Из нагрудного кармана рубашки слегка высовывался микрокалькулятор, под которым позвякивали
монеты. Тут же находилась гелевая ручка и месячный проездной билет на троллейбус. В заднем кармане штанов лежала небольшая стопка сложенных
вдвое купюр и какая-то замусоленная бумажка не то с телефоном, не то с адресом. Потрогав передние карманы джинсов, он констатировал наличие
в одном из них полупустой пачки сигарет, а в другом зажигалки. «Вроде всё на месте», – удовлетворенно подытожил Антон. Он потер коченеющие
руки и еще раз огляделся.
За простирающейся в обе стороны от него решеткой находился большой и, очевидно, старый парк. Между высоких деревьев виднелись аккуратные
дорожки аллей, а дальше располагалось какое-то длинное здание. Антон сошел с тротуара на мостовую и отошел на несколько шагов. Над кронами
деревьев видна была только часть красно-бурой крыши с многочисленными слуховыми окнами. Но, повернув голову чуть левее, Антон увидел
высокую башню с часами, вероятно находившуюся в центре этого огромного здания. Прищурившись, он разглядел на часах положение стрелок –
что-то около пяти минут восьмого.
|
