— Незамедлительно выезжаю! — ответил законопослушный господин Шмидт и повесил трубку.

Миллер тотчас перезвонил Апраксиной.

— Хорст Шмидт говорил со мной без малейшей тревоги в голосе, как и подобает уверенному в себе и хорошему гражданину при разговоре с полицией.

— Ну-ну, — ответила Апраксина. — В таком случае я выезжаю тоже.

Через полчаса она уже входила в кабинет Миллера.

— Так вы говорите, этот Шмидт не выказал ни малейшего волнения? Интересно… Но я рада, что мы его наконец увидим.

— Нашли чему радоваться, — проворчал инспектор.

— Я просто предвкушаю встречу с издателем-кровопийцей, который так нещадно эксплуатировал нашу Птичку и несчастную Наталью Беляеву. Вы представляете, он даже норму для Марго Перес установил — не меньше десяти страниц в день! Он выпускал в год по пять ее книг! А теперь вдруг закрыл свое издательство и даже не счел нужным предупредить ее! Очень мне любопытно взглянуть на этого типа.

«Этот тип» явился минут через двадцать после Апраксиной и оказался именно таким, как его описал Георгий Бараташвили: высокий представительный, даже скорее полный старик, явно бывший блондин с ничем не примечательным заурядным лицом, в прекрасно сшитом сером костюме с подобающим серьезному визиту скромным черным галстуком.

— Чем я могу быть вам полезен, господин инспектор? — спросил он, удобно и основательно усаживаясь в предложенное кресло.

Инспектор разложил перед ним пачку фотографий молодых женщин:

— Посмотрите, господин Шмидт, не попадется ли вам среди этих фотографий знакомое лицо?

Хорст Шмидт спокойно взял фотографии и стал неспешно перебирать их одну за другой. Остановился, пригляделся и уверенно сказал:

— Вот эту девушку я знаю очень хорошо. Это Наталья Беляева, она работала в моем издательстве.

— Работала в прошлом?

— Да, она уволена. Издательство мое закрыто, все сотрудники распущены, а дело я продаю.

— Когда вы уволили Наталью Беляеву?

— Месяц назад.

— Она долго работала у вас?

— Не могу вам сказать точно, но это можно будет выяснить.

— Разве не вы ее принимали на работу?

— Нет. Издательство «Анкер» досталось мне в наследство от моего погибшего в автокатастрофе сына вместе со всеми сотрудниками и авторами. Я хотел сохранить дело в память о сыне, но, увы, это оказалось мне не по силам. Возраст знаете ли…

— Вы знаете, что Наталья Беляева иностранка, русская?

— Да, она мне говорила об этом.

— У нее было разрешение на работу?

— Надо полагать, было, раз она работала официально. Но, по правде сказать, я не проверял сотрудников, перешедших ко мне от сына.

— Она была замужем?

— Это мне неизвестно. Но жила она в квартире одна.

— Почему вы так уверены в этом?

— Да потому, что иного я бы не потерпел. — Миллер и Апраксина ошеломленно уставились на Шмидта. Он пояснил: — Ведь это я сдавал ей квартиру. Сам я живу с женой в Варнгау, а четырехкомнатная квартира в Мюнхене досталась мне от сына вместе с Натальей: она занимала в ней одну маленькую комнату и вела хозяйство сына. Квартира была нужна и мне, пока было живо издательство: по делам мне приходилось иногда оставаться в Мюнхене на два-три дня, а порой нужно было принять авторов в непринужденной домашней обстановке — и я оставил все так, как было заведено у сына.

— Наталья платила вам за комнату?

— Нет, конечно. Она же следила за квартирой.

— Когда она покинула вашу квартиру?

— Месяц назад.