|
Лиличка обошла вокруг огромный стол, присела на подлокотник моего кресла и с удовольствием принялась нашептывать всякие непристойности про Артура: «Спит только с проститутками. Сам признался. Говорит: «Во-первых, всё очень профессионально, во-вторых, ничем не мешает в жизни» Женат до сих пор не был. По мне, так это сущее извращение!» Я внимательно слушала, представляла себе это извращение в виде какого-то странного зверька, с удовольствием справляющего названную Лиличкой потребность (конечно же, слово «сущее» моё больное воображение воспринимало, как деепричастие), напрягала все мышцы, чтоб удержать серьёзное выражение лица и мысленно хвалила себя, что столь простым приёмом, как откровенность и обращение за помощью, обратила опасного врага в доброжелателя.
В то же время в коридоре Артур доказывал Рыбке, что наш маскарад был не «омерзительной предательской насмешкой», а красивой и тонкой дружеской шуткой. И что идею с маской придумала действительно я, и что это существенно придаёт мне весу. А если мы и переборщили немного, так ведь всё во благо общего дела. Ведь и тексты, что надо, и «девочка аэродинамическая», и вон, смотри, как они с Лиличкой сдружились… Артур паясничал, Генка постепенно таял, понимая, что во многом относительно меня был не прав и перечитывал тексты ещё раз. — Спасибо, — сказала я Лиличке за просвещение относительно Артура. Между прочим, сказала совершенно искренне, потому что узнала много и впрямь интересного… — Рад, что всё так решилось! — довольный Артур крепко жал в тот же момент Рыбкину руку, — Рад, что ты понял нас и оценил… Хорошо, блин, когда друг и финансист в одном лице! Потом, чуть позже, подвозя до метро, в машине, Артур громок кричал, не стесняясь демонстрировать эмоции, и вообще ничего не стесняясь. — Ура-а-а! Свобода-а-а-а! — он пихал меня макушкой в плечо, не выпуская руля, и демонстрируя чудеса шейной гибкости, — Ты, Маришка, хоть понимаешь, что произошло? Мы теперь — свободные люди! Мы теперь с глобальным финансированием. Мы теперь с одобренным проектом. Мы теперь такого наворотим… Поставим мир с ног на голову! Сделаем людям нормальную звезду — беспонтовую, человеческую, такую же, как они все, только по ту сторону телеэкрана. Это будет классный проект! Я уверен… А кончилось всё тем, что я не имею права выражать эмоции, должна казаться неземной и брезговать жать звукорежиссёру руку. Тьфу! Ничего…
— Да. Изувечил, — продолжала звезда, сверля в глазах Артура сквозные дыры, — Мы шли на Одессу, а вышли к Херсону! — звезда, — Мы начинали с идей о свободе творчества, и подались в тиски законов попсы… Вспомни, как всё начиналось! — Я помню, — Артур устало вздохнул, — Тогда ты меня предупреждала, что с тобой может быть тяжело, но я не представлял насколько… Успокойся, люди кругом. Звезда изо всех сил зажмурилась и глубоко задышала. Её действительно нужно было прийти в себя. Сдающие нервы демонстрировать не солидно. Понятно, что тут любой бы не выдержал: пресс-конференции, съёмки клипа, постоянные подмены и подлоги, запись альбома, получившегося хорошим, но совсем не таким, как хотелось звезде, атмосфера полной секретности, тщательно отрежиссированная фальшь… Всё это угнетало. Успехи не радовали — они несли новую волну популярности, а значит, увеличивали шансы, что ложь раскроется, и разоблачённая экс-звезда захлебнётся позором. От этого страха жизнь делалась жалкой. Но среди всего этого надлежало всё-таки умудриться остаться человеком… Впрочем, какая разница? Звезда не любила жизнь, но ей не оставили выбора. Звезда сломалась. Она тоже не верила в открытие второго дыхания и презирала сама себя за это. |
