«Это конец!» — отчетливо формулируется в мыслях, и делается сразу страшно грустно. Нет, дело не в самом Кире. Жаль, жаль, жаль… Миллион раз жаль утерянную сказку. Никогда не была ревнивой и изводилась не из-за наличия другой пассии. Дело было в том, что мальчик с глазами и без сердца накрепко пригвоздил мою веру в чудо к земле. Не бывает случайных встреч, оканчивающихся долгими неслучайными отношениями. То есть, наверное, бывают, но не со мной. Лимит на волшебство и настоящие отношения я в своей жизни уже исчерпала.

Для пущей уверенности, отвела в сторону, заглянула в глаза, спросила напрямик. Ответил честно. Пожаловался, что вынужден делить эту девочку с каким-то давним ее кавалером. Я посочувствовала, Кир искренне обрадовался участию.

— Хорошо, что мы с тобой не разругались, — сказал. — Здорово оставаться друзьями, когда все чувства проходят. Такая дружба — самая крепкая…

Я промычала что-то невнятное, а потом тихонька забрала сумку и никем не отслеживаемая, и потому не останавливаемая, ушла к трассе. Пора было возвращаться на Ай-Петри.

Вернулась. Живу. Пишу тебе письмо, смотрю на плескающееся в горизонте море. Очень хочется утопиться. Не из-за Кира, он такого не стоит — из-за общей скоткости этой жизни и отсутствия чего-то надежного. А еще из-за того, что когда рядом был ты, такой хороший Артурка, такой нужный, я была дурой и не уберегла отношения…

Вот такие они. Мои чувства-чувстования. Вот такая степень откровенности. Надеюсь, ты оценишь. Вернее — и это уже действительно правда — надеюсь, никогда тебе не придется оценивать. Потому что я уже твердо решила — никогда не стану отправлять тебе это письмо. Я не садистка и не идиотка.

В общем, пока-пока… Целую, Сонечка!»

Больше ни в этой тетради, ни где-то рядом записей не было.

Разве что огрызок бумажки на полке, с планом на какой-то день: «Не свихнуться. Не думать. Найти внизу инет-кафе и в нем — интернет-адрес Артура. Быть нормальным человеком кричать СОС, когда нуждаешься, а не уходить в депрессию, словно придурошная…»

Артур перечитал несколько раз и улыбнулся. «Лучше поздно, чем никогда!» — подумал он о посетившей Софию здравой идее отправить электронное письмо.

«Целую, Сонечка!» — пульсировало в висках. Оно комком застряло где-то в горле и позывами рвалось наружу наподобие истерики. Артур залез коленями на стол, прильнул к решетке окна и заглатывал, заглатывал, заглатывал живительный свежий воздух, хлопая губами, словно рыба. Обида? Ревность? Жалость к себе? Что так терзало его?

— Алкоголь! — морщась, шептал он мягкий ответ в архив самоанализа. — Просто алкоголь… На трезвую голову вся эта писанина не произвела бы ни малейшего впечатления… Возможно, я даже порадовался за Софию. Тужилась-тужилась и таки разродилась правдой. Вот только так ее и не отправила, подменив фальшивым письмом. Но половина пути к совершенству проделана — она отважилась на честный рассказ… — разговор с самим собой отчего-то успокаивал. Артур продолжил: — А собственно, какая мне разница? Что мне за дело??? После таких вещей — я не про наличие любовника, я про ложь и очередное бегство — не прощают. Так что мне теперь — по фиг. Мне теперь одна дорога — забыть о ее существовании. Жить свободно и счастливо. Ура!

Входная дверь фургончика вдруг отчетливо скрипнула. Артур вздрогнул. Он помнил, что запирался … Значит, пришел некто, имеющий запасные ключи?

Прошло всего мгновение, прежде чем на пороге возник силуэт гостьи. Всего мгновение — но сколько же бреда успел представить себе за это время Артур:

Вот Сонечка на пороге — отчего-то вся мокрая, будто на улице страшный ливень; мокрая и заплаканная — смотрит умоляюще, шепчет что-то невразумительное.