В моей голове уже славно шумело, мысли становились четкими и ясными.

Значит, Дима мне изменил. Причем сразу после прощания. Потащился в казино. Зачем? Да ясно, зачем! Я же сама ему и сказала, что новичкам везет. Вот он и решил выиграть денег, чтобы было, на что меня погулять. Наивный! А откуда у него взялся этот белый костюм? Купил? Зачем?

И на этот вопрос мой быстрый умный мозг тут же нашел ответ. В первый раз-то нас пустили в казино в неподобающем виде исключительно по моей карточ ке, то есть одному ему, понятно, вход был воспрещен. Значит, костюм он взял напрокат. Как я – платье. То есть эта часть вполне понятна. Переоделся, зашел, выиграл. Миллион, Анька сказала?

Миллион!

То есть Дима Полиняк за одну ночь стал евровым миллионером?

Интересно, что он собирается на эти деньги мне купить?

А если он вообще теперь на меня смотреть не захочет? Только дураку неизвестно, как внезапное богатство меняет людей… Но, извините, если бы не я, он бы в это казино вообще никогда не пошел! И, значит, ничего бы не выиграл? То есть, рассуждая по справедливости, минимум, половина – моя! Может, так прямо и сказать: «Ты низко пал в моих глазах, измену я не прощу, поэтому делим деньги поровну и расходимся, как яхты в заливе». Он, конечно, кинется в ноги, станет умолять о прощении. Но я буду непреклонна.

Так?! А замужество? А мое монархическое предназначение? Принадлежу ли я теперь сама себе? Имею ли право ставить личные интересы выше общественных?

Этот вопрос торчал в моей голове раскаленным гвоздем. Чтобы приглушить жжение, я загасила его еще одним хорошим глотком виски, который протянула мне добрая Анька. Удивительно, но буквально через пару минут гвоздь, зашипев, растворился, и вместе с ним куда-то улетучились тревога и злость, меня съедавшие.

А что, собственно, произошло? Сама же распалила мужика до невозможности, вот он и сбросил сексуальное напряжение с первой подвернувшейся шлюхой. То есть это и не измена вовсе, а так, сеанс сексотерапии. Любой на его месте поступил бы так же. Ведь ко мне-то он отнесся с должным пиететом! А вполне мог бы изнасиловать. От нахлынувшей страсти. Что он, железный? Но! Раз даже попытки не предпринял, а, наоборот, подарил кольцо, значит, рассчитывал на длительные и серьезные отношения. Так чего я заморачиваюсь? Наоборот, надо у Аньки расспросить, что да как он умеет в постели. Никакая информация о будущем муже лишней не бывает.

– Девушки, вы без нас совсем заскучали? – явились из какого-то тумана два совершенно одинаковых мужика.

Поначалу я испугалась, что перепила, и у меня начало двоиться в глазах. Я даже прижала пальцами веки, натянув их к вискам, чтобы сфокусировать взгляд. Мужики никуда не исчезли, и я вспомнила, что это – близнецы-миллиардеры. Их фамилия, как и имена, куда-то из моей головы подевались, но меня это мало заботило. Были дела и поважнее.

Анька снова начала бездарно кокетничать, предлагая братанам на брудершафт допить остатки виски из бутылки, я же, отказавшись от спиртного, чтобы никому и в голову не пришло, что мною уже употреблено вполне много, увлеченно глазела в окно. Собственно, именно так поступил бы на моем месте всякий культурный человек, потому что наш лимузин въехал в Канн.

Мы оказались где-то сверху, на холме, и отсюда знаменитый город предстал рассыпанной вдоль моря разноцветной веселой мозаикой. Я могла поклясться, что уже видела этот пейзаж, эту зелень и крыши, рисунки синих бухточек. Deja vu? Или генная память?

– Терпеть не могу Канн, – сморщилась Анька. – Как только отсюда взгляну – тошнит.