Он быстро, как по писаному, отвечал:
— Торговец города Харькова Иосиф Гиршевич Бродский, мещанин, тридцати одного года, по статье 1455 Уложения о наказаниях за умышленное убийство с целью ограбления приговорен к двенадцати годам каторжных работ.
Соколов сказал:
— Прикажи, Федор Дмитриевич, доставить Бродского в следственную камеру.
Повороты судьбы
Соколов прошел знакомыми коридорами к следственным камерам. Дежурный надзиратель при виде знаменитого сыщика счастливо улыбнулся, угодливо ответил:
— Сюда, ваше сиятельство, в седьмую завели!
Бродский сидел, как положено, в дальнем углу на табуретке, ссутулившись, зажав коленями руки. Едва сыщик вошел в помещение, Бродский торопливо вскочил на ноги, окаменело замер.
Соколов кивнул на большой, обитый черной кожей диван с высокой спинкой, стоявший у стены возле канцелярского стола:
— Садись сюда, Иосиф! Кто тебя обидел, безвинного? Бродский осторожно опустился на краешек дивана.
Он явно волновался, несколько раз беззвучно открывал рот. Вдруг слова горохом посыпались из его брыластого рта:
— Ваше благородие, я имел превосходную жизнь и красивую жену Сарру, урожденную Сандлер. Ее папа Соломон — это суконно-торговое заведение: драп, трико, шевиот, бархат, атлас, люстрин и прочее. Папа умер в одиннадцатом году, и все это добро отошло к его единственной и ненаглядной дочери Сарре. Так я враз разбогател, стал торговать в трех лавках и думал, что всегда буду жить неплохо. Неужели не слыхали про папу Сандлера? Но про Сарру знают все, и не только на нашей улице. Доложу вам, ваше благородие, что моя Сарра самая красивая женщина, может, во всей губернии. Теперь я очень скучаю об ней. Бенэмонэс!
Соколов вдруг проявил знания древнееврейского языка. Он произнес:
— Можешь мне честное слово — бенэмонэс — не давать. Я и так верю в красоту твоей Сарры.
Бродский вдруг застонал:
— Чтобы чирьи завелись в головах моих врагов! Я лишился всего хорошего — и Сарры и лавок — безо всякой вины.
Отрешенно глядя в пол, он рассказывал сыщику, как его родители, фармацевты, годами дружили с семьей Сандлер, как сам он, Иосиф, сгорал от любви к Сарре. Когда той исполнилось шестнадцать лет, сыграли свадьбу.
— И все вышло из-за моей красавицы, из-за моей Сарры. — На глазах Бродского показались слезы. — Умный папа Соломон Сандлер говорил: «Из всех молочных блюд самое лучшее — жареная курица». Лучше бы я в тот день сломал ногу, когда позвал в гости начальника сыскного отделения Сычева. С этого случая в моей жизни наступил полный мрак, а впереди — двенадцать лет позорной каторги. И все началось с того, что Сычев увидал мою Сарру, когда я с ней стоял у своей лавки. Он вылупил на нее буркалы и облизался, словно кот на крынку со свежей сметаной. Ваше благородие, вы можете себе представить Иосю Бродского убийцей? Я сам себя убийцей даже в страшном сне видеть не могу. Однажды я вышел на крыльцо, а мой сосед Семен Кугельский зарезал курицу. Так я, бенэмонэс, едва не умер от страха и жалости. А этот Сычев, чтобы у него в мозгу завелись рыжие тараканы, так подстроил, что суд признал меня за убийцу. Вы позволите попить какой-нибудь воды?
— Я сделаю, Бродский, тебе праздник.
Соколов вызвал надзирателя, дал денег. Тот уже через несколько минут притащил в камеру корзину, в которой разносят заключенным передачи от родственников. Теперь в корзине стояло полдюжины запотелого пива в зеленовато-коричневых бутылках, на которых были отлиты не только инициалы владельца пивного завода Берникова, но лаже для заказов на дом номер телефона — 20. Красивая была жизнь в старой России!
Страшная история
Бродский выпил две бутылки пива и малость захмелел. |