И самое главное — нельзя остановиться в изучении истории на Второй Пунической войне. Потому что была еще и Третья, и Карфаген был таки разрушен. Если об этом не знать, то ученики так и будут думать, что Ганнибал был просто великим полководцем и гонял изнеженных римлян в хвост и гриву. А Ганнибал был людоедом, как и все карфагеняне. В основание каждого дома они укладывали живого младенца, и резали людей к празднику, как мы сейчас режем кур. Но кур мы едим, да и выращиваем сами. А Ганнибал и компания приносили людей в жертву своим людоедским богам. Вот почему, наблюдая издалека за этой схваткой, мы должны болеть за римлян, хоть они и итальянцы. Потому что мы тоже люди, и нас тоже могли бы резать по пятницам — если б не Третья Пуническая.

И Кирилл лежал в темноте, радуясь тому, что еще не все забыл из гимназического курса. Слушал крысиную возню и вспоминал строение скелета млекопитающих. Он еще расскажет своим ученикам о том, какой интересный город, этот Нью-Йорк. Какие здесь потрясающие мосты и небоскребы. И какие уроды живут в этих прекрасных домах…

Тут его мысли обычно меняли направление, и из педагога-гуманиста-просветителя он превращался в Криса, Потрошителя Банков. Вспоминать то, о чем нельзя рассказывать в школе, было так же приятно, как подглядывать за купающимися женщинами.

Это только дилетантам кажется, что взять банк ничего не стоит. На самом деле направить ствол на кассира — это всего лишь предпоследнее действие в решении чрезвычайно сложной задачи. Последнее действие — это отрыв от погони. А первое действие — разведка, которая может длиться несколько месяцев. Или несколько минут.

Настоящий налетчик никогда не входит дважды в один и тот же банк. Больше того, он не появляется дважды в одном и том же городе. Он кочует по штатам, и вместе с ним кочует его команда, каждый участник которой играет свою, строго определенную, роль. Причем все роли — главные, второстепенных нет. Наводчик, который выясняет, где, когда и сколько денег можно будет положить в мешок, ничем не хуже громилы, который одним своим взглядом заставит кассира положить эти деньги в этот самый мешок.

Наводчик и громила — это, выражаясь театральным языком, солисты. Для Криса в спектаклях Энди Брикса была уготована роль участника кордебалета.

Кордебалет — это обычные люди, ничем не выделяющиеся среди прохожих или посетителей банка. Они должны собраться в определенном месте в строго определенное время. И по команде преобразиться. Немощный инвалид, мальчишка-рассыльный, монах-францисканец — все эти фигуры не вызывают у охраны никаких подозрений. А когда инвалид наставит на зазевавшегося охранника огромный кольт, уже поздно бить тревогу. Охранник тоже человек, и он достаточно владеет арифметикой, чтобы быстренько вычислить: никакой ущерб коммерческого банка не превысит стоимости его жизни. Уязвленное самолюбие и профессиональная гордость будут какое-то время жечь его душу, но он сможет это вытерпеть. Главное, не унижать охранника. Перевес нападающих должен быть совершенно очевиден, и их оружие должно сверкать и наводить ужас одним своим видом.

А еще важна репутация. Бандиты любят громко заявлять о себе, надеясь, что слава об их злодействах уже дошла и до нынешних клиентов. Команду Брикса, наоборот, узнавали как раз по негромким голосам. Энди предпочитал во время ограбления не кричать, а обращаться к жертвам по-дружески. Как только проходил первый испуг, естественный при неожиданном появлении оружия, человека надо было приободрить, и тогда он становился соучастником. Да, невольным. Да, ненадолго. Но, по крайней мере, он не делал лишних движений. И не кричал просто потому, что не хотел выглядеть идиотом на фоне остальных участников ограбления, таких спокойных и вежливых.

Кроме того, у банды Потрошителя Банков была еще одна особенность — она не оставляла после себя трупов. На ее добыче не было ни капли кассирской крови.