|
– Уже – не гоже. Давай на полок! Антоша, веник! Своими огромными руками Петр Фадеевич схватил сразу два веника. И началось. Удары сыпались на Сергея, казалось, со всех сторон. Только жарко шипели на камнях брызги да свистели березовые веточки в раскаленном воздухе. Сергей что-то орал, но все тонуло в громком уханьи Михалыча да в какой-то варварской частушке, которую под ритм ударов горланил Петр: Два эвенка переплыли Через реку Енисей, Полну жопу наловили Окуней и карасей. Переводан, другодан, на колоде барабан! Говорит старуха деду: – Я в Америку поеду, Поступлю в публичный дом, Буду жить своим трудом. – А теперь меня! – завопил Михалыч, и Петр Фадеевич безо всякой остановки перекинул веники на его спину. Моя милка ловит рыбу, Рыба не дается, Щас она кита подцепит — Ох и навернется! Переводан, другодан, на колоде барабан! На Казанском на вокзале Труп без головы нашли, Пока голову искали, Ноги встали и пошли… Когда, вдоволь нахлеставшись и наплескавшись, мужики вышли в предбанник, то на большом, сколоченном из цельных бревен столе уже стоял настоящий самодельный квас. Не жгучая химия в бутылках, а тот самый, хлебный. Хозяин отхлебнул из большущей кружки солидный глоток, крякнул и передал Михалычу. Тот пил долго, со вкусом, вздыхая. Сергей пил осторожно, со страхом городского жителя перед любыми холодными напитками. – Хорошо… – прошептал Михалыч, откидываясь на бревенчатую стену. – Хорошо… После недолгого молчания Петр Фадеевич спросил: – Что случилось-то у тебя, Антоша? Я ж вижу… – Ох, да влетели мы с ребятами… Не то по случайности, не то по глупости. Хотя случайность, она вроде пока нашу сторону держит. – Да ведь ты не последний карась в пруду, знаешь, поди, с какой стороны бредень забрасывают. – Знаю. Но на меня управа есть, да и не в деле я давно. Сам знаешь, Фадеич, я слово держу. Сказал, что завязал, значит, завязал. – Да верю я, верю, – вздохнул Петр. – Чего приключилось-то? Говори… – Сложно это объяснить… – Ну, попробуй, ум хорошо, а два, оно лучше. – В общем, есть у меня документ один. Важный. От того, в чьи руки он попадет, многое зависит. Думал безопасникам вручить, да у них, по ходу дела, у самих такая круговерть. Никакой уверенности нет. То ли ФСБ, то ли… еще кто. Очень уж, Фадеич, ошибиться боюсь. Сунешь не тому, кому надо, и привет. Боюсь. Потому и сюда кинулся. – Чего так? – Единственное место, где я хоть в чем-то уверен. Честно тебе скажу. Эту деревушку можно долго оборонять… – О как… – Да вот так… Уж ты извини, что вышло таким макаром… Петр Фадеевич вздохнул. Налил из кувшина еще квасу. Осушил всю кружку. Крякнул от удовольствия. – Тут, Антоша, получается загвоздка. Да такая, что хоть караул кричи. – Я понимаю. – Михалыч смотрел в пол. – Не понимаешь, – твердо ответил Петр. – За этой штуковиной придут. Кто-нибудь, да придет. Так ведь. – Так… – И что я должен делать? Как староста я должен тебя из деревни гнать, с ребятами твоими. |
