|
Все, чем он был, все, чем он мог быть, все его прошлое, будущее и настоящее вкладывалось в это надсадное «А-а-а!». Нелепое, с раскрытыми в ужасе глазами, существо бежало вперед, туда, где взорванные ворота, затыкать брешь в обороне, остановить, встать на пути, подохнуть, но не пустить. Кто-то, в пыли, гари и грохоте уже не понять, кто, встал на одно колено, прямо перед воротами. Прицелился. Выстрелил! Передернул затвор. Выстрелил! Рядом с ним упал еще один человек. Выстрел! Еще один! И снова! – Жги! Жги! – Сергей с трудом узнал голос Михалыча. – Жги! И в тот же миг ворота страшно вспыхнули. Чадное пламя взметнулось к небу, затрещало зло. И Сергей понял, это ворота в ад. То, что сейчас ворвется через них, не должно существовать, не может! Не имеет права! Вдруг нахлынуло спокойствие. Он выкинул пустые гильзы, перезарядил ружье и вскинул его к плечу. Из-за спины, как чертик из табакерки, выскочил Петр Фадеевич, швырнул какие-то пакетики в сторону горящих ворот. Из свертков тут же повалил густой белый дым, но перед тем, как все вокруг заволокло молочно-белой жгучей пеленой, Сергей увидел! Как через огонь лезут… Не идут! Не бегут! А лезут! Гадкие, страшные твари! Не люди… Приклад коротко, дважды ударил в плечо. Сергей перехватил «сайгу», как дубину, за горячие стволы, и кинулся вперед, в туман, где слышались крики да редкие выстрелы в упор… Потом туман вдруг стал черным. 77. – Ну как? – поинтересовался Гриша. – Головка бо-бо? Сергей через мутную пелену разглядел его лицо. Раздутая скула, одного глаза не видно, заплыл, рассеченная губа сочится кровью. – Паршиво, Гриш… – Сергей попробовал сесть. – Голова кружится. Чьи-то крепкие руки легли на плечи. – Ты лежи. Сейчас не критично. Валяйся. Пока можешь. – Да, тебе лучше полежать еще… – раздался другой голос. Женский. – Маша? – Да? – Ее озабоченное лицо появилось в поле зрения. – Как там Михалыч? Она пожала плечами. Что-то промелькнуло в ее глазах и пропало. – Что? Что с ним? – Снаружи он остался… – Это Гриша. – Снаружи. – А мы где? – Сергей напрягся, сел. Правый бок словно огнем жгло. – Осторожно. Тебе по ребрам досталось… – Гриша… – Сергей осторожно попытался вдохнуть. Получилось. – Гриша… – Ну, чего? – А ты с каких пор разговорился-то? – С вами не то, что разговаривать… С вами слепой прозреет… – проворчал Гриша, осторожно высматривая что-то в амбразуру. – А серьезно? Чего молчал-то? – Чего молчал… А чего базарить? Все в порядке было. Вот и молчал. – А сейчас? – А сейчас херово все, чувак. Попадалово сплошное. Так хоть потрепаться, перед смертью. – Так плохо? А где Михалыч? – Контузило тебя, чувак. – Гриша сплюнул. – В натуре контузило. Снаружи остался Михалыч. Вот и хер весь. Сергей осмотрелся. Он сидел на краю лежака, внутри дома. Дверь была забаррикадирована. Около узких бойниц стояли немногие уцелевшие. Петр Фадеевич с перевязанной головой, Гриша и Маша. |
