|
– Что? – Под стеной… Он приподнялся, выпустил заряд вниз, каким-то невероятно длинным броском достал перезаряженное ружье у Сергея в руках и снова выстрелил за частокол. Лег на палисаду. Замерзшими пальцами Сергей торопливо выдергивал из дымящихся стволов гильзы. Самойлову удалось замаскировать свой выстрел за грохотом пальбы, которая велась из крепости. Это была удача, особенно, если учесть, что пуля нашла цель. Человек в белом халате дернулся и вытянулся на снегу. К нему стремительно и бесшумно рванулась белая тень. Это было плохо, потому что этого бойца Михаил не видел. И если бы тот не дернулся… По-хорошему, после выстрела надо было с места уходить. Но… но берлога была очень удобной лежкой, а человек, спасающий раненого, был такой удобной мишенью. Самойлов выстрелил второй раз. И промахнулся… Человек-мишень дернулся, обернулся. Что-то крикнул или нет, вторая пуля разбила ему голову. Самойлов понял, что ждать больше нельзя. Бежать! Уходить! Он рванул наверх, расшвыривая лапник, к тайному лазу… Что-то огромное, грохочущее, сильное подхватило его. Толкнуло вперед. Больно впиваясь множеством горячих когтей в спину. Где-то в лесу оглушительно жахнуло. Сергей вжал голову в плечи. – Граната, – прокомментировал Михалыч, пробираясь вдоль частокола. – Давай за мной… На башне, зажимая окровавленную руку, сидел Егор. – Подцепили меня, подцепили, ну представляешь?! Подцепили! А как хорошо получалось! Куклу подставил! Сам отстрелялся! А подцепили! Ну, что ты будешь делать, льется и льется… Льется и льется… – Серега, займись! – приказал Михалыч, толкая Сергею в руки красную коробку аптечки. Михалыч высовываться не стал, прислушался. Где-то в лесу сухо треснула ветка. Затем что-то с грохотом обрушилось с большой высоты. – Сработала обманка самойловская! – обрадовался Егор. – Какая обманка? – Да он там на одном дереве ловушку смастерил. Высокое, говорит, дерево, если там, мол, засесть, то много чего можно наделать. Он ведь чего так долго пропадал днем, он все там с ветками мудрил. Теперь не дерево, а одна сплошная западня. Мишаня, он ведь знает, что делает, это я вам точно говорю, лучше охотника и нету в наших краях… Михалыч вдруг вскинулся, перегнулся через бревна и выстрелил вниз. Потом еще. Сел и сплюнул: – Не попал. На противоположной башне дела обстояли хуже. В первые же минуты часовой был убит, и Петр Фадеевич занял его место. Где-то на стене остался Саша-Тихоня, который изредка простреливал лес картечью. – Как там, Фадеич? – Хреново, Тихоня. Кожемяку убили! Саша выругался и выстрелил в лес. – Ты б патроны-то поберег… – У меня их, старых, навалом! Едва донес. Я обратно такую тяжесть не поволоку! Дай хоть душу отведу… – Смотри… Сашка-Тихоня ответить не успел. Петр Фадеевич только видел, как мелькнуло что-то в воздухе. Успел упасть на доски. Грохнуло так, что заложило уши. Частично контуженный, он выстрелил в темноту. Упал. Отполз в сторону. – Ох ты! – Михалыч зажмурился. После вспышки в глазах плавали радужные круги. – Черт! Кто-нибудь что-нибудь видит? Что там? – Костя вроде бежит… – ответил Сергей. |
