|
– Петр Фадеевич встал, снова потянулся и направился к своему лежаку. – Спите, кто может, чую я, что ночка будет… Эх! В болоте тихо, да жить там лихо. Что-то вы, мужики, приуныли? Никто не ответил. Петр Фадеевич спал крепко. Решив что-то для себя, он уже не маялся колебаниями, неуверенностью. Если решение принято, то и сожалеть о нем смысла нет никакого. От этого ни пользы, ни толка не будет, одна маета. Поэтому даже разбудить его получилось не сразу. – Петр! – Михалыч тряс тестя за плечо. – Петр! Вставай! Наконец тот открыл глаза. – Ну, ладно-ладно, душу вытрясешь… Случилось чего? – Мишка пропал. Петр тут же сел в кровати. Пошевелил плечами, глянул на часы. – Чего сразу не разбудили? – Хотели подождать, может, задержался где-то. Придет… – Придет, – передразнил Петр Фадеевич. – Самойлов точный, как часы. Если сказал – через три часа, значит, через три. Буди всех. Случилось что-то… В это время Самойлов из-под засыпанной снегом валежины, в корнях которой очень кстати располагалась брошенная медведем берлога, наблюдал за людьми, которые медленно, осторожно, тщательно выбирая место для следующего шага, двигались по лесу. Поднимать шум, стрелять первым и потому подставляться под пулю Михаил не имел желания. Но и подпускать этих опасных даже на вид людей близко к стенам было нельзя. Получалась крайне паршивая вилка, где как ни крути, а на иголку напорешься. – Тихо как-то… – прошептал Сергей. – Тут всегда тихо, – ответил Михалыч. – Не город все-таки… – Я знаю, что не город. Но все равно как-то тихо. Слишком. Они торчали на палисаде, укрывшись за частоколом, уже с полчаса. Сгущались сумерки. «Еще полчаса, и темень будет непросветная, – с тревогой подумал Сергей и пригляделся к фигуре часового, хорошо видной на фоне еще светлого неба. – Кто это так торчит на башне? С чего бы?» Не успел он так подумать, как от темного силуэта совершенно бесшумно начали отлетать маленькие темные кусочки. И сама фигура задрожала, наклонилась… «Да по нему же стреляют!» – Михалыч! Смотри! Откуда-то сбоку и чуть снизу от расстреливаемой фигуры с грохотом вырвался сноп пламени! И еще! Кукла наконец упала, с грохотом обрушилась куда-то вниз, бревном перевалившись через край частокола. Теперь стреляли уже со всех башен. Редко. Наугад. Никто не видел противника… Михалыч, закрыв глаза, вслушивался в морозную темноту. Выстрел. Еще. Пауза. Снова выстрел. И вот он… Сухой треск выстрела. Другой, не охотничий патрон. Глухой удар пули в бревно. Еще один. Тяжелая, крупная, дозвуковая пуля, застревает в частоколе. И опять этот звук, будто кто-то негромко хлопнул в ладони. И снова пуля. Хлопок. Кто-то пытается подавить стрелка на башне. Михалыч рывком приподнялся над частоколом. Вскинул ружье. Два выстрела пошли дуплетом. Сергей хотел было высунуться, но получил по лбу ладонью. – Куда?! Михалыч выхватил из рук Сергея ружье. Сунул свою разряженную двустволку. – Заряжай! Перекатился на несколько метров в сторону. Замер. Вскочил. Один выстрел. Вниз. Перекатился назад. Встретился глазами с Сергеем. – Что? – Под стеной… Он приподнялся, выпустил заряд вниз, каким-то невероятно длинным броском достал перезаряженное ружье у Сергея в руках и снова выстрелил за частокол. |
