Послав в начале 1688 г. на Украину книги Медведева и Лихудов якобы для обсуждения, Иоаким указал тамошним властям, что московские иерархи «желают, дабы (украинцы) одно разумели с греками теми двема и дабы оно свое разумение на письме прислали». Однако, как отмечал в письме к Ф. Л. Шакловитому гетман И. С. Мазепа, «все духовные не токмо подписаться на оно, что Медведев правду пишет, а они (Лихуды. — А. Б.) ложь, но и умирать готовы».

Аргументами «мудроборцев» стали гонения на Варлаама Ясинского, Димитрия Ростовского и других православных украинцев, книги которых были объявлены еретическими. Затем в сентябре 1688 г. патриарх поставил своих подчиненных перед выбором: присоединиться к «святой Восточной церкви» (в его лице) или остаться при мнении, изложенном «иезуитами» в книге Феодосия Сафоновича. Для украинских церковнослужителей, всю жизнь боровшихся с католической и униатской экспансией, это было невиданное оскорбление. Лишь весной 1689 г., получив новую грамоту из Москвы, они прислали ответ, доказательно защищающий Медведева и Сафоновича.

Это вызвало у патриарха острый приступ гнева. В своей грамоте он выразил раздражение тем, что его подчиненные «силлогизмами и аргументами токмо упражняются». «Един ответ токмо хощем от вас иметь, — писал Иоаким, — прочее: последуете ли всеконечно Восточней Христовой Церкви о пресуществлении?» Непокорившихся патриарх обещал предать проклятию как «отступников».

Переписка показывает и истинное отношение московских грекофилов к мнению тех «греческих учителей», которых они демагогически именовали «источником веры». Восточные патриархи в это время в значительной мере содержались на московское жалованье. Одному из них, Дионисию Константинопольскому, Иоаким отправил форменный приказ «писать и запрещать малороссам тяжко… да не имут в презрении духовную (то есть иоакимовскую. — А. Б.) власть». Дионисий получил из Москвы тексты «своих» грамот царям и патриарху Иоакиму вместе с инструкцией, «как подобает действовать».

Эта инструкция не обинуясь сообщала, что грамоты должны быть написаны (то есть переписаны) «якобы соборне». «Писать же подобает, якобы от части вашея писали есте, услышавши таковая… новая учительства… а не яко аз (Иоаким. — А. Б.) писал вам и возвестил сия». За услуги Иоаким обещал дать 50 золотых. Одновременно Московский патриарх грозил Дионисию, будто холопу, если «не отпишете со всяческим прилежанием, яко подобает» .

Разум против власти

Люди самых разных взглядов и положения обращались за советами и разъяснениями к Медведеву. В его келье собирались придворные, богатые промышленники и купцы, священники и дьяконы, посадские «черные» люди и стрельцы. Массы людей отказывались подчиниться авторитету патриарха, не разобравшись прежде в существе вопроса. По словам «мудроборцев», москвичи «освоеволились», не слушая «пастырей своих». Не являясь священниками, они дерзнули «о св. евхаристии разглагольствовать и испытывать, и о том все везде беседовать и вещать, и друг с другом любопретися! И не токмо мужие, но и жены и детищи испытнословят».

Обсуждение затронутых в сочинениях Сильвестра проблем шло повсеместно: «в схождениях, в собеседованиях, на пиршествах, на торжищах». Где бы люди ни встретились, писал современник, «временно и безвременно, у мужей и жен»… разговор сводился к вопросу: в какое время и какими словами церковной службы «пресуществляется хлеб и вино в тело и кровь Христову»?  Казни и пытки смутьянов уже не могли компенсировать церковной власти падение ее авторитета.