Зиба спрятала их в карман и взглянула на своего спутника, слегка щурясь от солнечного света. Алексей только что гнал со скоростью сто километров по загородному шоссе, но теперь слегка сбавил обороты.

— Не беспокойся, особых дефектов нет. Ни бельма, ни косоглазия.

— Я об этом не беспокоился.

— Что еще тебя интересует? Девственность? В полном порядке.

— Прекрати валять дурака.

— Чего это ты вдруг сбросил скорость? Мы куда-то приехали?

Стоял пронзительно яркий солнечный день. По обе стороны шоссе обступило пшеничное поле. Кое-где мелькали цветные пятна сорной травы.

— Пейзаж, правда, подходящий, — заметила Зиба. — Согласись — такой важный в нашей жизни разговор не мог произойти в городской толчее. Зато теперь ты запомнишь его на всю жизнь.

— Это уж точно.

— Я вижу ты не представляешь меня в роли домохозяйки.

— Еще не пробовал.

— И не теряй зря времени. Безнадежное дело, — Зиба высунула руку из окна, пробуя на ощупь упругость встречного ветра. — Мы будем современной парой.

Отведя взгляд от дороги, Алексей взглянул на ее точеную фигуру в джинсах и кожаной безрукавке.

— Странные у тебя духи. Я в них слабо разбираюсь…

— Просто они мужские — вот и все.

Желтая стена оборвалась, открылись луг с копнами скошенной травы и излучина реки. Алексей никогда не мог представить себе, что будет вести речь о женитьбе с девушкой, которую ни разу не обнял. Зиба притягивала к себе, но в то же время он постоянно чувствовал невидимую преграду.

«Ничего удивительного — дочь шефа», — объяснял он себе.

Хаджиев был для него не только президентом банка, он во многом заменил покойного отца. Поэтому его выбор выглядел вполне объяснимым. Странно только что Зиба соглашается запросто — такие девицы обычно бывают строптивей.

— Вчера твой отец просил меня достать одно лекарство, — вспомнил Алексей. — Его применяют при сильных ожогах. Не нашел ни в одной московской аптеке, пришлось заказывать в Германии. Сегодня надо будет встретить самолет. Если хочешь, поедем вместе.

— Тащиться в аэропорт, — поморщилась Зиба. — Нет, на сегодня прогулок достаточно.

* * *

Каллистратов не стал задавать вопросов и без колебаний сел в машину рядом с незнакомцем, который за добрые полтора часа блужданий по московским улицам не проронил ни слова.

Олег спокойно ждал, чем закончится это путешествие. За последнюю неделю ночных бдений за компьютером он в самом деле отчасти потерял ощущение реальности. Теперь на все происходящее он смотрел со стороны, как зритель — поэтому и страха не испытывал.

Петляющий маршрут закончился на дальней окраине Москвы возле частного домика, выкрашенного зеленой и синей краской, с георгинами в палисаднике и кружевными занавесками на окнах. Человек с бакенбардами кивком указал Олегу на приоткрытую дверь в комнату, а сам устроился на табурете в прихожей.

Войдя, Каллистратов увидел молодую женщину с ярко-рыжими, огнем горящими волосами, по-детски пухлыми губами и тремя золотыми кольцами на одной руке. Лицо ее показалось смутно знакомым.

Женщина выглядела чем-то озабоченной.

— Садитесь, — нервно улыбнулась она и протянула руку. — Лина Альтшуллер.

— Теперь я понял, кого мне напоминает ваше лицо.

На губах Лины мелькнула горькая улыбка, но она решительно согнала ее и продолжала:

— Я знаю о вашем разговоре с матерью. Она в самом деле ничего не знает. А я не могла у себя дома завести с вами разговор. Садитесь, прошу вас.