Изменить размер шрифта - +
Алексей Семенович там давно живет, порядки хорошо знает… Потом и попросим снова все наладить, как суматоха теперешняя забудется. Потерпим, подождем…

— Да время не ждет, государыня… Пугач то Нижний взял

— Пускай взял — Орлова ему укорот даст. Знаешь присловье русское — «Тише едешь — дальше будешь»?..

— От места от своего, да не от цели… Ну, подождем… — и, совсем насупясь, Чернышев медленно стал прятать документы в карманы мундира.

— Вот какой вы неуступчивый сегодня, генерал! — по — французски начала Екатерина. — За это я вам секрет открою… Большой… Конец скоро маркизу. Помнишь как я пустила к нам иезуитов беглых?

Граф кивнул, взял из табакерки понюшку.

— Так вот. Потравят они Пугачева. Уже ихний генерал дал команду своим людишкам при маркизе.

— Ах как славно! — воодушевился Чернышев — Эдак нам и делать ничего не надо будет.

 

Глава 7

 

В помещениях Благовещенского монастыря, превращенных в лазарет, царил смрадный дух и атмосфера уныния. Люди стонали, блевали, кашляли. Здесь были собраны надышавшиеся жженой серой. Не все конечно. Большая часть из трех тысяч солдат атакующей волны повернула назад своевременно, но было много и тех, кто героически продолжили атаку и чрезмерно надышались серного духа. За прошедшие сутки, в страшных муках уже умерло сорок семь человек. И почти тысяча валялась сейчас на полу монастырских коридоров, хоть и живые, но не в силах выполнять хоть какую то работу.

Навстречу Орлову, вытирая руки грязной тряпкой, вышел полковой лекарь и поклонился в приветствии.

— Что у нас по отравившимся? Когда они оклемаются? — резко спросил генерал.

Доктор помялся и уклончиво ответил:

— Все в руках божьих. Но я жду что упокоится ещё десяток самых тяжелых. А прочие, если будет на то воля всевышнего, через неделю на ноги встанут.

— Что нужно чтобы быстрее поставить их в строй?

— Питание и покой. Иных лекарств против серного духа не придумано.

Орлов, уже уставший буйствовать и ругаться, не спавший почти сутки, кивнул и молча вышел во двор сопровождаемый доктором. Надо было ехать на военный совет и принимать решение о продолжении кампании. А кроме того ему надо было определиться с тем, что именно писать в донесении императрице.

— Слушай меня внимательно, — ухватил Орлов врача за ворот камзола. — Про количество умерших будешь говорить так. Мол умерло от подлости Пугачовской семьсот воинов православных. Понял? И подручным своим поясни також.

Доктор сначала замер осмысливая эту вводную, а потом, сообразив, мелко закивал.

— Все сделаю, как Вы скажете, ваша светлость.

Орлов еще разок зыркнул на врача, и взлетел в седло.

Разгром Семеновского полка преуменьшить уже не выйдет. Он почитай уничтожен вчистую. Но в этом его личной вины нет. Здесь легко можно выставить крайним Кашкина. Все едино он мертв и возразить не сможет. А вот тяжелые потери войск под его личным руководством можно было задрапировать чудовищной подлостью и злодеянием Пугачева. Дескать, в честном бою погибло всего двести человек, что хоть и много, но не слишком. А остальные семьсот — это все следствие гнусности ребеленов. Этак в Петербурге хоть и ужаснутся, но лично в его адрес упрека не будет. Надо только в донесении численность войск пугачевцев на три умножить.

Кроме того, размышлял Орлов, не стоит упоминать в докладе и про две с лишним тысячи раненых что сейчас в Спасском и прочих монастырях отлеживаются. В отличии от надышавшихся серой, больше половины из них встать в строй через две недели не смогут. Можно считать, что в этой кампании он их уже потерял.

Быстрый переход