Изменить размер шрифта - +

– Белорецкий?

– Его. Только подошли – зарево. Запалили, лиходеи, посад вокруг цехов, а там и здания занялись.

Черт! На это я не рассчитывал.

– Кто запалил? Заводские?

– Поди дознайся. Может и управляющий, а может и заводские. Многие под хмельком были.

– Вот что Хлопуша – я схватил с балясины крыльца снега, протер им лицо. Головная боль слегка унялась. Внизу, на площади люди строились поротно под хриплые команды унтер-офицеров, рядом гарцевал на лошади срочно вызванный Ефимовский. Я заглянул за входную дверь – никого. Рядом тоже пусто.

– Будет тебе дело тяжелое и опасное.

– Я за тебя царь-батюшка хоть в пекло адово пойду.

– В пекло не надо. Надо в Казань. Какими-нибудь окольными дорогами.

– Это нам по силам – Хлопушка повел огромными плечами.

– Возьмешь у Васьки Птичника пяток голубей, спрячешь их в каком-нибудь ларе. Я тебе дам золота и рисовой бумаги.

– Зачем? – удивился каторжник.

– Мне нужно знать, что происходит в городе. Какие войска квартируются, какие укрепленя строятся. Все самое важное. Уразумел?

– Нет, царь-батюшка. Ну приехал я туда, может и местечко в слободе нашел – старые дружки поди остались. А дальше што?

– Ты пока на заводы ездил писать выучился?

– Сержант Неплюев крепко учил, троху могу уже буковки писать. Кривые токмо.

– Сойдет. Пишешь мне письмецо, вкладываешь в берестяную облатку на спине голубя. И шлешь. Тишком!

– Неужель долетит??

– Даже не сумлевайся.

– А ежели поймают? Письмецо то в чужие руки попадет.

– На сей случай есть вот такой шифр – я подаю Хлопуше одну из двух матриц, вырезанных мной из плотной бумаги. Объясняю, что матрица накладывается на письмо, в проемах пишутся буквы послания. Потом оставшиеся промежутки заполняются другими буквами от балды. Шифр примитивный, но для этого времени – вполне рабочий. А главное доступный даже таким малограмотным людям, как Хлопуша.

– Ох, грехи мои великие, справлюсь ли я?

– Должен – я спустился с крыльца, направился к новому полку – Пришли мне Неплюева, да того капрала, что с валов убег… как его?

– Долгопят – Хлопуша направился вслед за мной.

– Точно. Будет им дело в новом полке.

Деваться было некуда – вход шло все, включая последних офицеров и унтеров, что были в запасе.

– А назовем его как?

– Кого?

– Да полк.

– Первый заводской.

 

* * *

– Господа! – генерал Кар стоял по колено в снегу, рассматривал в подзорную трубу две сопки справа от дороги. Рядом бродили, кутаясь в шубы Фрейман и Чернышев – Нет, это совершенно невозможно! Что за варварская тактика??

На возвышенностях возле пушек копошились люди.

– Не угодно ли, – задыхаясь, сказал Кар – Пять! И так далеко ставят, подлецы!.. Наши до них, чего доброго и не до…

Он не докончил фразы, на правом фланге разорвалась граната, пущенная пугачёвцами из единорога. Она повалила сразу шестерых солдат – троих насмерть. Снег окрасился в красное.

– Видали, каковы? – крикнул Кар стоявшему рядом с ним Фрейману и послал к месту поражения своего лекаря.

Воинские части Кара стали поспешно выходить за пределы дороги, строиться к обороне. Расставили по удобным местам свои пушки. Началась артиллерийская перестрелка. Ядра и гранаты пугачёвцев ложились как по заказу, бунтовщики стреляли метко.

Быстрый переход