Офицеры закивали. Среди них был пожилой генерал-майор Фрейман, длинноносый, в окровавленных буклях, полковник Чернышев, еще с десяток поручиков, подпоручиков и майоров.

– Господа! – Шванвич обернулся к сослуживцам – Вы же все сами видели. Здесь, на окраине империи появилась настоящая сила, истинную природу которой нам только придется осмыслить. Да, дикая, необузданная, но требуемая нашему разложившемуся, прогнившему обществу. Посмотрите как мы живем! Балы, пьянки, разврат… Всеми в Питере заправляют фавориты да немцы. Магнус Юрьевич, пардон за откровенность…

– Я Федор Юрьевич! – мрачно откликнулся генерал-майор – И я не есть из Пруссии, а из Лифляндии! Прошу запомнить.

– Эй, дворянчики! – к нашей группе подскакал бесшабашный Зарубин – Колик еще телиться собираетесь? Мы тут застыли слегонька. Давай по одному на виселицу и на страшный суд.

– Помолчи, Чика! – оборвал я полковника – Вишь, у господина Шванвича целая теория родилась. Немедля как получил пинка под зад.

– Что за зверь эта теоря? – полковник похлопал уставшего коня по шее – Во благородные! Даже перед смертью умничают.

– Я собственно, уже все… – стушевался прапорщик – Что нужно подписать?

Вот эта добровольная сдача и сломала остальных офицеров. Только семеро отказались перейти на мою службу – остальные, включая генерала и полковника, дали присягу. Я понимал, что этот номер проходит только здесь, на периферии Империи. Лучшие военачальники сейчас на русско-турецкой войне и они себе руку отгрызут подписывать отказные письма. Но как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Оказав помощь раненым и собрав ружья с амуницией, мы зашли в Юзеевую. Деревня была пуста. Не лаяли собаки, не мычали коровы. В большой, заброшенной мечети я приказал организовать госпиталь, в избе старосты – штаб. Тут кстати, квартировался Кар до начала боя. На столах еще лежали карты, валялись какие-то документы, стояли кубки с остатками рома. Похоже пили жженку.

– Караулы выставили. Солдатиков по палаткам разместим – докладывал Подуров – Обложим их лапником и будет ладно. Изб то всем не хватит…

– Не забудь офицеров по полкам разверстать – я устало сел на лавку, распахнул шубу. Перевел дух.

– Много убито?

– С пару сотен будет – тяжело вздохнул генерал – Еще сотни три поранено. У казачков поменее будет.

Хороший размен. С правительственной армией могло быть и побольнее.

В избу вошли Овчинников с полковниками. Рядом с ними шли Салават Юлаев и незнакомый азиат в богатом кафтане. На плоском, желтом лице двумя щеточками чернели узкие усики. Глаза хитрые, внимательные.

– Это князь Уразов – Овчинников представил азиат – Просится под нашу руку.

– Поздорову тебе царь-батюшка! – на чистом русском сказал Уразов, поклонился.

– И тебе здравствовать князюшка. Садись, не чинись. Ваня – я выглянул в соседнюю комнату, где расположилась моя походная канцелярия и телохранители – Похлядай здеся поснидать чего по-быстрому.

Было уже обеденное время, да и отметить победу стоило. Карты и документы быстро убрали со столов, сдвинули их. Почиталин принес несколько караваев хлеба, конскую колбасу, всякие соления и глиняные кружки.

– Царь-батюшка – Чика сделал умильные глаза – А может по случаю небывалой виктории мы по чуть-чуть примем? Душа просит!

Зарубин достал из под стола штоф с какой-то прозрачной жидкостью. Полковники и генералы одобрительно заворчали. Я тяжело вздохнул.

– Князь, вера то дозволяет хмельное тебе? – я посмотрел сначала на Уразова, а потом на Салавата.