Федор Логинов вместе с верным медтехником отключили всю ненужную аппаратуру, проверили ее крепление, но ни тот, ни другой не удосужились бросить взгляд на стеклянные купола гибернационных капсул, полагая, что там все по‑прежнему. Будь они повнимательнее, то смогли бы увидеть, как одна из личинок сползла с лица своего носителя. Во второй капсуле паукообразная тварь медленно, словно растеряв свою стремительность от холода, шевелила двумя десятками членистых щупалец, освобождая голову человека от своего смертельного объятия…

Селектор разнес по челноку голос Бишопа, предлагавшего занять кресла и пристегнуться. Логинов и Андрей поспешили внять его совету.

Фарелл уже держал руки на штурвале. Бишоп с внимательностью, присущей лишь биороботам его модели, заканчивал программировать автопилот, сидя чуть позади, на штурманском месте. Маша пристроилась на ручке его кресла, категорически отказавшись отправиться в пассажирский отсек к остальным. В обычных условиях Казаков не потерпел бы такого нарушения техники безопасности, однако сейчас он и не вспомнил об инструкции.

– Ну, с Богом… – пробормотал Фарелл и включил двигатели вертикального взлета.

Темное ущелье окуталось клубами пыли, эхо разнесло разрывающий слух свист рвущегося на свободу раскаленного газа, и многотонный челнок оторвался от грунта. На высоте двадцати пяти метров уползли в свои шлюзы лапы‑опоры и шасси, а черно‑серебряный силуэт, наклонившись на нос, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее начал скользить в воздухе. Узкая долина осталась позади, и там, меж холмов, остался родной брат уходившего к западу корабля – мрачный памятник погибшим здесь…

Над скалами нависали угрюмые коричневатые тучи. Фарелл старался вести челнок как можно ниже, выполняя просьбу Казакова и Бишопа совершить облет таинственного звездолета. Подковообразный силуэт показался почти через минуту. Семцова вцепилась в подголовник кресла пилота, вглядываясь в туманный полумрак, окутывающий плоскогорье. Бишоп, поднявшийся со своего места, первым рассмотрел новый элемент в контурах корабля.

– Ник, пожалуйста, сделайте круг над объектом и сбросьте скорость до минимума… – Андроид неотрывно смотрел вперед. Когда модуль пронесся над правой дугой звездолета, все, исключая занятого управлением Фарелла, увидели, что в прежде гладкой поверхности появилось громадное овальное углубление с идеально ровными краями. Словно из тела корабля был вырван целый сегмент – даже издали можно было понять, что в поперечнике он составляет не менее двухсот‑трехсот метров.

– Вот и ответ,– мрачно сказал Казаков, глядя в иллюминатор. – Причем ответ сразу на все вопросы.

– Да, господин лейтенант,– отозвался Бишоп.– Теперь ясно, для чего Чужим потребовались наши услуги и кто улетел с планеты. Это сколько же они ждали тех, кто сумел бы им помочь?..

– Значит, улетели… – Казаков недоверчиво качал головой.– Наши серебристые знакомцы эвакуировались отсюда. Вопрос только, остались ли на LV‑426 черные твари?

– Думаю, что у вас найдется время обсудить это, – проворчал Фарелл по‑английски.– Я включаю автопилот и ухожу из атмосферы. Мисс Семцова, Бишоп, вернитесь на свои места и держитесь крепче. Я постараюсь поддерживать гравитацию на стандартном уровне, но перегрузок все равно не избежать.

Плоскогорье и чужой гигант скрылись в плотных облаках, взревели с новой силой двигатели, и модуль стал взбираться наверх, в космос. Бишоп сильными руками биоробота схватил Машу, удерживая от падения. Людей вдавило в кресла. Начало ощутимо трясти – мощные газовые потоки швыряли челнок вправо‑влево, но вот облачный покров остался внизу, и очистившееся небо начало приобретать все более темный цвет, обнажая точки звезд.