Вампира не убило. Он отчаянно пытался встать, тысячи изломанных мной костей не позволяли ему такой роскоши. Обещали лет через десять…

Я нахмурился, пытаясь понять, что случилось. Ириска тактично кашлянула, велела глянуть в дверной проем.

Айя, кто ж еще.

— Какого черта?

С ее ладони упала пуля к моей фамильной реликвии. Она и так умеет?

Ириска подтвердила. Вместилище может ставить поглощающий урон «Заслон». Задаваться вопросом, что еще можно поглотить при помощи него не стал.

— Т-товарищ лейтен-нант, подождите. М-максим, послушай… а в-вдруг я смогу ег-го спасти?

— Спасти? Его? — кажется, она ударилась головой. Что с ней, Стокгольмский синдром? Айя спешила объясниться.

— Я м-могу вместить его к-кровожадность. Как… твою… — густо покраснела, словно на ум ей шли одни пошлости. Я прищурился, повернул к себе, взял за руки. Ириска не выпускала носферату из поля зрения: тварь все еще опасна.

— И что будет? Он в себя придет? — она кивнула в ответ. Развел руками, дал ей возможность действовать. Предупредил: — У тебя две минуты. Нет — так я его прикончу. Давай.

Она напряглась, капелька пота бороздила полосу на грязном лбу. Вампир хрипел, будто изнутри него наружу рвалась интеллигентность графа. Я ждал, сложив руки на груди.

Любопытство не давало покоя.

— Айя, поясни, как такое возможно?

— Ч-что именно?

— Ну вот то, что ты сделала со мной. Можно выудить из человека… состояние и посадить его в бутылку?

Осмотрел фигурку девчонки. Симпатичная же она, бутылка…

— Н-нет. Нельзя. Н-но можно з-забрать.

— Чем-то отличается? — удивленно поднял бровь. Она вновь кивнула.

— П-представь, что т-ты пообедал. А… п-потом я забрала у тебя чувство сытости. Об-бед же из тебя никуда не пропадает?

Спорить с этим было сложно, да я и не стал.

Видел, что ее работа приносит плоды: к Кшиштофу прямо на глазах возвращались человеческие черты. Через миг он походил на обнаженного старика, а не на жуткого вурдалака.

— Не укусит? — спросил у Айки прежде, чем закинуть себе на плечи. Она просто покачала головой в ответ…

* * *

Граф стыдился. Себя, того, что натворил, изгвазданных кровью рук. Просил прощения чем искреннее, тем отвратительней. Не хватало, чтобы встал на колени. К нему возвращались людские черты.

Ириска напомнила, у меня пара непринятых сообщений. Глянул на часы — выругался. Отряд уже наверняка выдвинулся, как я и приказывал. Голову мучили вопросы что там с Сано и Сейрас? Благо, сообщения были от них.

Вернулись к экипажу танка. Бейка долго жевала губы, прежде чем решиться. Сказала, что если не справлюсь я, тратить время на поиски незачем.

Обидно, но умом понимал, поступила правильно. Время не терпит.

Сверился с картой, связался с Васяткой. Не прошло и десяти минут, как к нам подкатил Зверь Войны.

— Свяжите меня, — граф не попросил, потребовал. Вопросы излишни. Я отстегнул наручники, сковал ему руки за спиной. Ругал самого себя за то, что не сделал этого раньше.

Едва оказались в кабине, как услышал ругань орчанки. Налегая на рычаги, зеленошкурая рычала в переговорник.

— Дупу им луподырую, братка, слышишь? А я говорю, пусть сраками наперед ходют. Своих подберем и приедем! Ждать не надо, моя машина не то, что твой тарантас, ласточкой домчится! Понял?

Кто бы ни был на том конце провода, понял лишь одно: переспорить орчанку себе дороже. Словно от обиды что-то буркнул на прощание в переговорник, оборвал передачу.