Наконец утром в начале апреля под окном раздался громкий треск. Выбежав на крыльцо, я увидел, что наш ледяной календарь разлетелся в осколки и в каждом горит яркое весеннее солнце.

Первыми весной зеленеют березы. За ними — рябины, вишни и яблони. Последним листья выпускает большой дуб. Зато они сразу закрывают полнеба. А уж как осенью сбросит листья, так вся деревня выходит с граблями.

Но мы любим наш дуб. Он — самый старый житель деревни.

В мае распускаются тюльпаны, цветут яблони. Их пыльца носится по двору, словно живое золото. Она покрывает дом, сарай и нас с Анной Петровной. К вечеру мы становимся похожи на двух больших пчел.

Анна Петровна стирает пыльцу с лица и смеется:

— Май — золотое время!

У одних наших соседей есть Кузя, а у других — Барсик. И есть между ними невыясненные отношения.

Выясняют они их в нашем огороде. Происходит это по ночам и очень громко. Тогда из конуры с лаем вылетает Чернушка и начинает выяснять отношения уже с котами.

А я в такие ночи лежу и думаю, что лучше бы они не выясняли отношения, а налаживали. Только котам этого гордость не позволит.

С утра на березе у дома трещала сойка. Как начала, так и остановиться не может. Анна Петровна и полотенцем на нее махала, и лопатой — ничего не помогает.

— А что, — говорю, — погода хорошая, солнышко светит. Чего ей не потрещать?

— Когда погода хорошая, надо не трещать, а песни петь.

— Так сойки ведь по-другому не умеют.

— Эх! Вот я раньше пела! — вздохнула Анна Петровна.

— Когда это «раньше»?

— Хор у нас тут был деревенский. Из таких же старух, как я. Да только они поумирали все. Одна я осталась — солистка.

— Чего же вы никогда не поете?

— Не могу. Как запою, вспомню своих подруг и плакать начинаю.

Анна Петровна снова посмотрела на сойку.

— Ладно, пусть трещит. Может, у нее на всем белом свете тоже больше никого нет.

Вздохнула она еще раз и пошла на кухню.

А сойка так и трещала на березе до самого вечера. Но я все-таки думаю, пела.

Когда погода хорошая, старшеклассник Вася Хлебушкин выпускает своих голубей.

Подолгу они кружат над избами, то улетая к Москве, то снова возвращаясь. В такие дни жители деревни часто смотрят в небо, забыв про свои огороды.

И вроде бы никакого большого смысла в этом летании нет. А все-таки есть.

Вася говорит:

— Корова дает молоко, курица — яйца, а голубь — красоту!

И мы с ним, конечно, согласны.

В середине лета наступила сильная засуха. От жары с крыш текла смола, а на грядках сохла картошка. Я поливал огород из колодца, но это плохо помогало.

— Нет, — думаю, — одним ведром тут ничего не сделаешь.

И пошел за вторым к Ковригину.

— Привет, — говорю. — Дай ведро.

— Не дам.

— Почему?

— Потому что незачем. Скоро дождь будет. Ты на небо-то сегодня глядел?

Посмотрел я вверх и увидел, что там собираются тучи, похожие на серую, всклокоченную вату.

— Заходи, все равно домой не успеешь.

Серой ваты в небе становилось все больше, она затыкала голубые просветы и вскоре целиком накрыла деревню. Ненадолго стало тихо-тихо. А потом по листьям зашелестел дождь.

Костя вскипятил воды, и стали мы чай пить.