Это потом Галя ей рассказала, как приехал начальник отдела Ефимов. Как она сама видела, что этот майор Ефимов пустое место. Как с ним оперативники разговаривали, как его начальник уголовного розыска чуть ли не по плечам покровительственно хлопал. Такое ощущение, что они хозяева отдела, а не Ефимов. Правда, после приезда начальника из «обезьянника» стали выпускать задержанных. Кое-кто рассказал, как они общались с бомжами и хулиганами. Настоящие правонарушители посоветовали не особенно выпендриваться. Говорили, что Ефимов человек новый, но при нем все равно стало спокойнее и лучше. А вот при его предшественнике вообще было гестапо, тот настоящий зверь с садистскими наклонностями! Они со своим дружком Василковым и изобрели бутылку для допросов и «убеждения».

А потом все как-то быстро закончилось. Алле казалось, что прошли чуть ли не сутки – столько пришлось пережить, затем она сообразила, что на улице еще темно, даже утро не наступило, только три часа ночи. И тут вывели ее мужа.

Алла больше ни о чем Сашу не расспрашивала. Она молча и сурово взяла его за руку и повезла утром на медицинскую экспертизу.

Вскоре приехал из командировки Сашкин брат – Алексей и тоже подключился к борьбе за справедливость. Сам Сашка никуда почти не ходил, а жена с братом обегали множество инстанций. И везде одни и те же отговорки, отписки, что заявление передано на рассмотрение. В тех же случаях, когда удавалось хоть парой слов переброситься с начальником хоть небольшого уровня, в ответ они слышали смешки и видели улыбочки. И слова: «Вы так говорите, словно там работают одни извращенцы!»

А Алексей как-то пришел из Управления собственной безопасности, куда носил заявление, и напился вдрызг. Потом сквозь хмель, матерясь, рассказал, как ему там в лицо смеялись, отпускали грязные комментарии и отвечали, что это все их фантазии и байки. Как Алексей сдержался, чтобы в морду не дать, он и сам не знал.

Алла еще не поняла, что ничего и не кончилось для их семьи. Для психики мужа этот случай даром не прошел, у него начались проблемы даже с потенцией. А сколько звонков было и намеков, сколько приглашений прийти и побеседовать. И сколько ночей они не ночевали дома, отправив дочь на все лето к родственникам и живя с отключенными телефонами и потушенным светом. Вообще живя в жутком животном страхе, в ожидании мести, еще более жестокого наказания за то, что посмели жаловаться, звонить и писать…

Глава 3

Антон проснулся от ощущения сухости во рту. Ему трудно было дышать, казалось, что толстый распухший язык запал в глотку и мешал проходить воздуху. Затылок болел, спина ныла от долгого лежания на жестком. Почему-то он сразу понял, что долго лежал на жестком. И еще в голове звоном стоял перестук вагонных колес, значит, он находится в поезде. Только не хватало привычных ощущений, которые связывались с поездкой на поезде. Что-то не соответствовало. Ведь поездка на поезде – это купе или плацкарт, люди, относительно мягкая полка…

Поезд остановился, и Антона дернуло по полу во время остановки так, что он стукнулся головой. Опершись руками, с грехом пополам принял сидячее положение. Вагон, только не настоящий, и темнота. Сознание как-то сопротивлялось и включалось неохотно. Вагон, вагон… Грузовой вагон! И пустой… и закрытый, потому что темно.

Антон перевернулся на колени, снова оперся руками о грязный пол и встал на ноги. Пошарив по карманам, он поймал себя на мысли, что не знает, чего ищет. Потом подсказка пришла – мобильный телефон. У него аппарат такого типа, что в нем есть встроенный фонарик. Только аппарата в кармане нет. Обидно. А где телефон, а где он сам сейчас, почему в вагоне, почему лежал? Пьяный был?

Очень медленно, почти с ощутимым скрипом, как открывающаяся ржавая петля, сознание восстанавливалось, возвращалась память.