Он нащупал рукой холодный металл и прижался к нему лбом. Может, он что-то путает, может, забыл, может, у него помутнение рассудка? Может, он в этой клинике был не для консультации, а лечился в ней? Может, ему там что-то вкололи? Смутное беспокойство одолело Антона, но больше в своих воспоминаниях он не продвинулся ни на шаг.

Вагон снова дернулся, чуть не свалив Антона на пол, и поезд медленно тронулся, потом поехал все быстрее и быстрее. Ясно было, что из этого вагона надо выбираться. Антон походил вдоль стен, подергал все, за что могла ухватиться рука, но ничего такого, что послушно откатилось бы в сторону, не нашлось. Проклятие, он же хорошо представлял себе эти товарные вагоны, как у них откатывается дверь! Заперта снаружи? Тогда вверху с обеих сторон есть люки под самым потолком, в которые можно вылезти. Если они тоже не заперты.

Антон снова принялся курсировать в темноте, но столкнулся теперь с другой проблемой. Он не мог дотянуться до люков, потому что ему не на что было встать. Вот это ситуация! Антон уселся на пол, прижавшись спиной к доскам, и задумался. Пить хотелось страшно, голова болела, но это все терпимо. Пока. А вот как отсюда выбираться? Он и так черт знает куда уже уехал, потому что неизвестно, сколько провалялся на полу. Хотя, судя по всему, снаружи ночь. Хотя! Это могли быть и вторые сутки, следующая ночь.

Кричать и барабанить в стенки вагона, видимо, было бесполезно. Поезд сейчас ехал вне населенных пунктов, и никто Антона все равно бы не услышал. Чтобы услышали, поезд должен остановиться в людном месте, желательно в большом населенном пункте. Все предельно просто, оставалось только дождаться большого населенного пункта.

Такой вариант Антона не устраивал, потому что он не хотел оказаться завтра в Уфе или Набережных Челнах. И не хотел сообщать, что работает в полиции. Это смешает какие-то важные планы. Тогда что же делать? Надо вспоминать, что из себя представляет товарный вагон, какова его конструкция. И еще как-то бороться с этой дурнотой.

Антон решил еще немного посидеть, а то он от ходьбы в темноте по вагону сильно устал. Что же с ним случилось? Неожиданно откуда-то из глубины сознания, как мыло из скользких рук, выскочило понятие «ретроградная амнезия». Выскочила послушно и легко, как что-то хорошо знакомое. Антон улыбнулся бы, если бы ему не было так плохо, не мутило и не кружилась бы голова.

Потеря памяти и «ретроградная амнезия»! Мысли потекли ровнее: небольшая временная потеря памяти, временное нарушение работы головного мозга, при котором человек не может вспомнить ближайшие события. То, что произошло непосредственно перед событием, вызвавшим потерю памяти. Похоже, потому что про могилу мамы он помнил, про работу в полиции – тоже. Даже про психиатрическую клинику помнил, но тут накатывало волнение: вдруг он там лечился и сбежал?

Скорее всего, нет, успокаивал себя Антон, подобное нарушение может быть следствием ушиба, повреждения головного мозга, отравления, психической травмы. Все правильно: в институте им говорили, что данная форма потери памяти отличается от иных тем, что невозможность вспомнить недавние факты сочетается с яркими и четкими воспоминаниями фактов, произошедших очень давно. Успокаивало и то, что данная форма амнезии излечима. Через какое-то время все события возвращаются в память больного. Паниковать не надо! Надо думать про вагон!

И Антон старательно стал вспоминать, как в его представлении выглядел современный товарный вагон. И вспомнил. Вспомнил, что теперь они обшиты не досками, а железом. Так что через стену не проломиться. Косые, V-образные опоры каркаса, обваренные или на болтах, но все же листы железа.