Граэррцы были достаточно наслышаны об этой страшной твари, пожиравшей людей тысячами. Воинов Крокки охватил суеверный ужас, многие отпрянули, но король прямо из седла спрыгнул в повозку и бесстрашно взобрался на отвратительно скользкое холодное змеиное туловище.

Это всего лишь большой червяк! - крикнул он оробевшим граэррцам. - Смотрите, он настолько тяжёл, что не в силах даже приподнять собственную голову! Я иду по его туловищу, а он только выдыхает дым и злобно шипит... Он не может дотянуться до меня своей пастью!...

Змей, зажатый с двух сторон бортами повозки, и впрямь только шипел и выпускал дым, не в состоянии что-либо поделать с нахалом, вскочившим ему на загривок. Граэррцы осмелели. Сеапсун оказался не таким страшным, как можно было ожидать, тем более пример отваги им подавал сам король.

Крокки двинулся по чешуйчатому телу к голове твари. Он знал, что убить Сеапсуна невозможно, но, проходя по нему, всё же несколько раз попытался вонзить в него меч. Лезвие лишь скользило по твёрдой, как панцирь, чешуе.

Тем временем змеиные воины опомнились, выставили копья и, прикрываясь щитами, начали напирать на Лазго и его бойцов. Возле повозки закипела отчаянная битва. Лошади граэррцев обернулись людьми, схватили топоры и мечи, которые были приторочены к их сёдлам, и вступили в схватку, сражаясь бок о бок с воинами других граэррских Родов.

Пока к месту боя не успел подтянуться многочисленный арьергард змеиного конвоя, граэррцы успешно сдерживали натиск. Они распрягли мулов, тащивших повозку, и те, обернувшись в людей, присоединились к отряду Крокки. Это была существенная подмога, потому что люди из Рода Мула славились богатырской силой и выносливостью, а те, которых освободили граэррцы, испытали к тому же кнуты и зверское обращение захватчиков, превративших их в рабов. Они дрались со своими притеснителями с особенной яростью.

По мере того, как Крокки приближался к голове Сеапсуна, чудовищное тело змея вибрировало всё сильней. Удерживать на нём равновесие становилось всё труднее. Возле самой головы Крокки вынужден был передвигаться ползком, каждую минуту рискуя свалиться со скользкого туловища, после чего змей, лишь слегка шевельнув своим мощным телом, мог раздавить его в лепёшку.

Голова Сеапсуна была несколько крупнее его туловища. Помимо разинутой пасти, извергавшей дым, на ней выделялись два больших, каждый размером с тарелку, глаза. Держа меч в зубах, Крокки подполз к правому глазу. Демон говорил, что до чудодейственного Браслета можно достать рукой, если просунуть её в глазное отверстие змеиного божества. Но прежде чем просунуть руку, надо было выбить глаз, а это оказалось далеко не простой задачей. В этом Крокки убедился спустя четверть часа изнурительной долбёжки по глазному яблоку. Он бил по нему сначала мечом, потом топором, который передал ему один из воинов. Всё было тщетно. На глазном яблоке Сеапсуна не появилось даже царапины.

Тем временем битва у повозки принимала неблагоприятный для граэррцев оборот. Змеиный арьергард наконец подтянулся к месту схватки и, пользуясь численным перевесом, начал теснить воинов Крокки.

Юный король послал бессильное проклятие по адресу Швазгаа, спрыгнул с повозки и, сжав меч обеими руками, ринулся в гущу битвы. Меч его работал без устали, разрубая шлемы зеленолицых, дробя их челюсти и отсекая головы. Рядом с ним пал, пронзённый сразу двумя копьями, Лазго. Теперь лишь редеющий отряд Мулов, вооруженных оглоблями и топорами, сдерживал натиск Змей, не давая им опрокинуть граэррцев в придорожный ров.

Зеленолицые начали окружать Крокки и его бойцов. Три сотни их спустилось в ров и, поднимаясь оттуда, прижимало граэррцев к повозке. Король велел нескольким своим воинам отбить у повозки правые колеса.