Они немного спустились вниз и прошли некоторое расстояние, однако Джим помнил, что та пещера, где он пробудился в теле Горбаша, была, кажется, дальше. Зато Секох, похоже, ни на одной из развилок туннеля даже не колебался в выборе направления. Джим никак не мог понять, то ли водяной дракон прежде уже бывал здесь, то ли ориентировался исключительно на запах. Джим тоже вроде обладал теперь драконьим нюхом, но, по его мнению, все туннели пахли драконами. Однако когда они зашли подальше, он признал, что запах усилился, и наконец Джим различил слабый гул голосов, который нарастал по мере их приближения. Джим понял, что они добрались до цели своего путешествия, поскольку только драконы имеют обыкновение так галдеть, перебивая друг друга.

Итак, Джим и Секох вышли к главной пещере. Из туннеля они вынырнули прямо в огромный круглый амфитеатр, занимавший большую часть громадной пещеры. Она была и вправду чудовищна. Ее темные гранитные стены испещряла густая сеть тонких, не толще обычного карандаша, прожилок цвета жидкого серебра. Они излучали свет, и вся пещера, даже темный сводчатый потолок, озарялась им. Было светло почти как днем. Сейчас пещера была битком набита драконами; на первый взгляд могло показаться, что они горячо спорили, но Джим вслушался и понял, что на самом деле вся коммуна занята пустой болтовней.

Стоял оглушительный шум, или он казался оглушительным. Слух у дракона гораздо тоньше, чем у человека, Джим уже знал это, но как это ни странно, он без труда выносил этот шум. Однако, случись оказаться в главной пещере человеку, он, наверное, оглох бы. Джим обнаружил, что когда он оказывался в теле дракона, то начинал орать просто от возбуждения.

Они с Секохом стояли на месте и выжидали. Драконы внизу наконец заметили их: то один, то другой, увидев их, замолкали, толкали своего соседа в бок и кивали мордой на вновь прибывших. В пещере наступило непривычное молчание. Все драконы уставились на Джима. Секоху же не уделили ни малейшего внимания. В их глазах, устремленных на Джима, лжедракон читал то, что его собратья весьма удивлены и никак не могут узнать его.

Джим задумался, как бы представиться, когда один из драконов, возлежавший на скамье амфитеатра, раскрыл пасть.

– Джим! – заорал он во всю пасть драконьей глотки. Размерами Джиму он не уступал ни на дюйм.

10

Это был Горбаш.

Джим вспомнил, что, пребывая в теле Горбаша, он был самым крупным драконом в коммуне; вспомнил он и Смргола, прадядюшку Горбаша по материнской линии, и Брайагха – негодяя, укравшего Энджи.

Услышав свое имя, Джим с мучительной ясностью вспомнил те дни, которые он провел с ним. Только Горбаш в этом средневековье всегда называл его по имени, как старый друг из того мира, откуда прибыли он и Энджи. Почему Горбаш предпочитает Джима Джеймсу, Джим так и не понял. Но с другой стороны, этому можно было найти причину. Он жил в теле Горбаша, у них был один и тот же мозг – ведь тело принадлежало Горбашу, – кто еще мог сблизиться так тесно? Поэтому Горбаш, естественно, думал о нем так же, как и он сам, то есть как о Джиме.

Все драконы с прежним удивлением и недоверием посмотрели на Горбаша.

– Да что с вами стряслось? – заревел тот. – Это же маг джордж, который разделял со мной тело, когда мы бились с Брайагхом и Темными Силами у стен Башни! Он был во мне все время, пока я – мы – добывали победу! Я же вам столько раз об этом рассказывал!

Драконы в амфитеатре все как один вытянули и повернули шеи, чтобы еще раз взглянуть на Джима.

– Рад видеть тебя, Джим! – прогудел Горбаш. – Клиффсайдские драконы рады, что ты вернулся! Что встал столбом?! Спускайся!

Джим почувствовал, что Секох подталкивает его вперед. Он понял, что драконы хотят порасспросить его с полным комфортом, так что придется спуститься вниз и встать в самом центре амфитеатра.