— А ну-ка, Тролль, давай скорей на станцию спасательную сбегаем. Покажу тебе, где я обычно оставляю снасти, чтобы домой их не волочь. Оставим удочки и домой пойдем. Нужно Диме документ его вернуть, а то вляпался он на самом деле в историю. Ой, погоди! Куртку сниму, а то жарко очень! Ну, скорей!

Он даже подтолкнул вперед непонимающую девочку, помог вскарабкаться на берег, не забыв прихватить удочки, и быстро зашагал по направлению к кроншпицам, что сторожили вход в канал и где была спасательная станция.

Вдоль берега, в десяти шагах от воды, тянулся длинный дощатый забор, отделявший канал от какой-то стройки. Пройдя, не оглядываясь, вдоль забора метров пятьдесят, Володя вдруг резко свернул к пролому в заборе и потянул за собой Иринку. Девочка, хоть и последовала за Володей, но спросила тревожно и требовательно:

— Ну, ты что, с ума сошел? Куда ты тянешь меня? Зачем ты Диме о ключе рассказал?!

Но лицо Володи было так искажено волнением, так бешено блестели его глаза, что Тролль, увидев состояние мальчика, осеклась и замолчала, а он сказал скороговоркой:

— Сейчас, сейчас все узнаем! Давай, давай вдоль забора побежим, назад, назад!

Скрытые со стороны берега забором, огибая горы железобетонных плит и просто мусора, штабели труб и досок, они, стараясь не шуметь, побежали в обратную сторону. Приблизившись к тому месту, где, как думал Володя, находился плот, он подкрался к забору и приник к щели между досками. Иринке тоже нашлось место рядом с ним.

Да, они вышли точно на то место, откуда ушли всего две минуты назад. Плот не был виден, но Диму они рассмотрели сразу. В руках он держал куртку Володи и торопливо шарил по ее карманам, то и дело поднимая голову и поглядывая на берег, в ту сторону, куда пошли Володя и Иринка. Вот в его пальцах сверкнуло что-то, и Володя без труда узнал латунный французский ключ. Потом Дима вскарабкался на берег и оказался всего метрах в двух от следивших за ним из-за забора. Было слышно даже его взволнованное дыхание. Дима словно что-то искал на земле, но вот нашел — дощечку. Подбежал к полуразвалившейся шлюпке, из пазов которой густыми черными каплями сочилась смола, и щепкой стал соскребать смолу на дощечку. Наконец, когда на дощечке лежал уже довольно толстый слой смолы, Дима тщательно поплевал на ключ и с усилием (даже оскалил зубы) приложил его к смоле вначале одной стороной, потом другой. Когда нехитрая операция эта была выполнена, Дима быстро спустился на плот, положил дощечку в чемоданчик, а ключ в Володину куртку и, как ни в чем не бывало, взялся за бутылку с недопитым Володей пивом.

Володя и Иринка переглянулись. Физиономии обоих были унылыми. Мальчик, знавший твердо, что Дима — вор, был поражен: все еще была надежда, что этот симпатичный с виду человек имеет совсем другие намерения, но теперь...

— А-а-а-а, что это... он сделал? — прошептала, заикаясь, Тролль.

— Не поняла? — зло спросил Володя. — Теперь Дима по оттиску ключ себе закажет и будет ходить в квартиру к старику, как в свою собственную.

Иринка некоторое время с тревогой в лице смотрела на Володю, словно переваривала смысл его слов, но потом ненависть и презрение появились в ее глазах, и голосом, дрожащим от злости, девочка сказала:

— Ты — предатель! Ты нарочно Диме о ключе все рассказал, а потом нарочно меня увел, чтобы он мог спокойно этот оттиск сделать! Он купил тебя!

Нет, Володя никак не ожидал, что его обвинят в пособничестве вору. Обида наотмашь ударила его, и он, сбиваясь, заговорил:

— Ты потише, потише, а то он услышит! Ты ничего не поняла! Я о ключе нарочно ему сказал, я хотел узнать наверняка, вор ли Дима! Но я догадывался, что ключ ему понадобится, а поэтому сообщил еще ему, что Иван Петрович послезавтра из больницы выйдет!

— Ну и зачем же ты соврал? — все так же негодующе смотрела Тролль на друга.