— Помни, что я сказал, — услышал Артур голос Гая. — Сам король заинтересован в победе Вильяма Ипрского.

Он еще что-то говорил, но Артур уже не внимал ему, полностью сосредоточившись на графе Кенте. Вокруг стало так тихо, что был слышен скрип песка под копытами Султана. Его вороной уже отдохнул, переминался, жаждая скачки. Но и Артур жаждал ее. Он успел почувствовать вкус победы, ему было до боли жаль терять добытое таким трудом и упорством. К тому же на него смотрит Милдрэд. А у плеча Артура приколота ее нежная голубая перчатка. Так неужели он не попытается прославить свою даму?

Рывок. Султан почти взвился на дыбы и рванул с места в карьер, быстро набирая ход. Навстречу несся мощный граф Кент. Казалось, сейчас он, словно былинку, сомнет стройного, менее крепкого госпитальера. Артур ударил в левый край щита графа, и того слегка развернуло при наскоке, так что ответный удар не был прямолинейным и лишь скользнул по щиту Артура, нанеся куда меньший урон. И все же сшибка получилась сильной, и лошади противников, взвившись на дыбы, стояли так какое-то время, отчего казалось, что оба всадника вот-вот опрокинутся вместе с лошадьми. Но поскольку Султан был под более легким наездником, он первый упал на все четыре ноги и, храпя, понесся дальше. Сзади тяжело бухнули и застучали копыта мощного жеребца графа Кента.

От волнения Милдрэд вскочила со своего места и громко вскрикнула. Кричали и другие зрители, восхищенные боем. В этом шуме девушка едва различила, как ее отец произнес:

— Под госпитальером просто отличный конь, он выиграл ему время. Теперь он успеет набрать больший разбег.

Артур стремительно выхватил у Риса протянутое ему следующее копье. Он был в таком азарте, что почти ничего не соображал. Вороной Султан упруго выбрасывал ноги, все больше набирая скорость. Кент только-только взял новое копье и понукал жеребца, чтобы тот поскорее выходил на сшибку. Уже в следующее мгновение он со всей своей мощью поскакал навстречу госпитальеру.

И тут Кент применил особо опасный прием. При встрече он не просто наскочил на противника — он сделал копьем выпад вперед, ударив первым. Артура рвануло в седле, он вскрикнул, но, тем не менее, нанес удар, так что его копье разлетелось. Когда он доскакал до края ристалища, Гай крикнул:

— Ты попал в луку его седла! Удар не засчитан. Все верно, теперь ты можешь биться с ним на равных.

Да, теперь Артур терял преимущество. И если противник выдержит и третью сшибку, именно госпитальер будет считаться побежденным. Но разве крестоносцы привыкли уступать?

Артура охватила ярость. Он забыл, кто он, забыл, против кого сражается, забыл все советы мудрого Гая. Он хотел победить. Он был рожден побеждать! И это было для него главным!

Нет лучшего способа сравнять очки, как выбить противника из седла. Но разве возможно свалить такую гору, как граф Кент? Лучшего и самого прославленного воина короля Стефана! Соперник приближался. Артур видел, как горит вызолоченная башня на его шлеме. И в последний момент направил наконечник копья на шлем.

Выпад в голову был верхом мастерства и считался самым трудным: можно было скользнуть по шлему и не попасть в цель. Но при удачном ударе он был, по сути, неотразимым. И хотя от силы выпада Кента Артур почти откинулся на круп лошади, вскрикнув от боли в спине и едва удержав щит, он краем глаза заметил, как взбрыкнул выпавший из седла соперник.

Есть! Он победил!

Артур даже не слышал топота копыт Султана — такой стоял вокруг шум. Зрители подскакивали и кричали, восхищенные красивым поединком.