– Эсме, я ж стараюсь сделать как лучшее, – упрекнул он.

– Я сама знаю, как мне лучше, – холодно отрезала она и поспешила прочь, сославшись на работу.

Услышав позади недовольный вздох Блейда, Эсме украдкой улыбнулась. Он терпеть не мог, когда от него что-то скрывали.

Каждую ночь она в одной ночной рубашке проскальзывала в комнату к Рипу и засыпала в его объятиях. И пусть он дарил ей столько наслаждения, сколько мог, все равно не позволял себя коснуться.

Улыбка слегка увяла. Эсме принялась фаршировать гуся, чтобы запечь утром.

«Все получится». Когда Рип больше не будет бояться, что причинит ей боль. И все равно оставалось ощущение, что он ей чего-то не договаривает.

***

Рождество пришло белоснежным вихрем. Накануне всю ночь шел снег. Эсме проснулась в объятиях Рипа, глядя, как за окном танцуют снежинки.

– Над кровать побольше раздобыть, – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы.

– Не знаю, – ответила она, устраиваясь поуютнее. – Мне и эта нравится. – Подняв голову, Эсме поцеловала Рипа в губы. Он открыл глаза. – Счастливого Рождества.

Рип медленно улыбнулся. Сердце Эсме затрепетало.

– Так и есть, – протянул он. – Подарок хошь?

– Смотря какой, – озорно улыбнулась она.

Глаза Рипа потемнели.

– Ах ты плутовка.

Со смехом уложив ее на живот на матрас, Рип перегнулся через нее и вытащил что-то из-под кровати. Наслаждаясь весом его тела, Эсме едва не застонала.

– Держи, – протянул он ей яркий сверток. – Остальные подарки внизу под елкой, а этот я хотел те вручить, пока…

Пока никто не видит.

Эсме села. Одеяло сползло до талии. С сильно бьющимся сердцем она взяла коробочку. Украшение. Точно. И пусть Эсме запрещала себе на что-то надеяться, все равно невольно вспомнила его слова о браке.

– Что это?

– Открой.

Увидев радостную улыбку Рипа, Эсме вдруг поняла, что он никогда прежде ничего подобного не делал.

Развернув яркую бумагу, Эсме открыла бархатную коробочку и ахнула. Внутри вместе с черной бархоткой лежала маленькая серебряная буква «Э».

– Те нравится?

– О, Джон, – прошептала Эсме. – Он чудесный.

И погладила дрожащими пальцами кулон. Ей никогда такого не дарили.

Эсме поцеловала Рипа, ощущая покалывание щетины. Он лениво улыбнулся и обхватил ее лицо ладонями. Холодное прикосновение металлической конечности дарило удивительные ощущения. Поцелуй стал глубоким, жарким и страстным. Рип ласкал языком ее язык. Эсме тихо застонала, обмякнув от удовольствия.

Но все закончилось, даже не начавшись. Рип прервался и прижался лбом к ее лбу, пытаясь отдышаться. Эсме погладила его по груди.

– Позволь мне подарить тебе наслаждение, – прошептала она. – Я могла бы…

– Нет. – Он отстранился. Его лицо ничего не выражало, глаза сияли чернотой. Голодом.

Острая боль пронзила грудь Эсме. Жажда не должна была пробудиться так быстро. Рип уже себя контролирует. Разве что…

«Я и правда его Ахиллесова пята. И навсегда ей останусь».

– Я подожду, – прошептала Эсме, встав на колени, слабо улыбнулась и завязала бархотку на шее. – Спасибо за подарок.

Рип отвел взгляд. Замкнулся. Эсме хотелось спросить, права ли она, это ли его тревожит.

– Ага. Ниче особенного, но те надобно иметь свои украшения. Давай вставать, а то люди уже копошатся.