- А откуда Гарет узнает, что мы... что ты... - Она запнулась. - Мы ведь можем просто солгать ему.

Кенбрук вздохнул:

- Он потребует доказательств, - сказал он.

Глориана пришла в ужас:

- Доказательств? Каких?

- Простыню, - пояснил Дэйн. Глориана закрыла глаза:

- Это просто дикость какая-то!

- Хорошо еще, - ответил Дэйн, - что мой братец не привел сюда свидетелей. Это практикуется, когда на карту поставлено золото, поместья или земли.

Глориана знала, что он прав. Она слышала о подобных вещах: высокородным женщинам часто приходилось рожать детей в присутствии уполномоченных лиц, дабы ребенка не могли подменить и наследство досталось законному владельцу.

- И ты думаешь, Гарет действительно будет держать нас здесь до тех пор, пока...

- Думаю, да, - ответил Кенбрук. Удар по голове оказался сильным: Дэйн был бледен, а его одежда забрызгана кровью. - Проделав все то, что он уже проделал, Гарет, я думаю, вряд ли остановится на полпути.

- Но, может быть, Эдвард, узнав о том, что случилось, спасет нас.

При этих словах Кенбрук не удержался от язвительного смешка.

- Сэр Эдвард, может быть, и попытается спасти нас, вернее - тебя, но Гарет бывалый воин, и он без труда справится с новобранцем.

Глориана закрыла лицо руками.

- Я не переживу, если Эдварда ранят, а тем более убьют по моей вине.

- Успокойтесь, миледи, - улыбнувшись, сказал Кенбрук, - Гарет ни за что на свете не поднимет руку на брата и не позволит своим людям причинить ему хоть малейший вред. А теперь ложись и отдохни немного. Со мной ты в полной безопасности.

Глориана кивнула. Глупо было бы провести остаток ночи, бродя из угла в угол или сидя, уставившись в темноту. Сейчас ничего нельзя было предпринять. Может быть, утром им удастся придумать что-нибудь.

- Мы будем спать вместе, - сказала великодушная Глориана. - Я не позволю тебе спать на полу или сидя на стуле.

Кенбрук ухмыльнулся.

- Я и не собирался спать где-то еще, кроме как рядом с вами, миледи.

Глориана сжала руки и закусила нижнюю губу. Все эти долгие годы ей снились сны, в которых она мечтала о возвращении своего супруга. Она жаждала познать таинство любви. Глориана по природе своей была страстной и чувственной натурой. Но теперь, когда Кенбрук заявил, что собирается спать вместе с ней, ей стало не по себе. Она застеснялась, хотя Дэйн и обещал спать рядом с ней, а не вместе с ней.

- Я привыкла молиться перед сном, - сказала она, чувствуя себя очень глупо.

Кенбрук улыбнулся еще шире и развел руками.

- Пожалуйста, - сказал он. - Не губи ради меня свою бессмертную душу.

Глориана нерешительно взглянула на него, потом подошла к кровати и опустилась на колени. Она молилась про себя, просила Пресвятую Деву даровать ей благоразумие, осторожность и, главное, добродетель. Помолившись, Глориана откинула тяжелое бархатное одеяло и не раздеваясь улеглась в кровать.

Кенбрук уселся на другую половину кровати, тяжело вздохнул, снял сапоги и потянулся. Глориана вытянулась, застыв на простынях. Она не смела закрыть глаза, как бы ей ни хотелось. Она устала, и ей жутко хотелось спать. Но тело ее дрожало от желания, томила неизвестность.

Дэйн скользнул под одеяло. Кровать заскрипела под его весом. Хотя они и лежали довольно далеко друг от друга, Глориана поняла, что он раздевается. Кажется, вот он снял с себя рубашку и штаны.

- Спи, Глориана, - сказал он, хотя и не мог видеть ее лица - ночь была безлунной - и догадаться по его выражению обо всех ее переживаниях. - Если я и возьму тебя, то это произойдет не ночью, а днем. Любовь - это искусство, а не наука. Когда я ласкаю женщину, то хочу видеть ее отклик на мои ласки.

От этих слов Дэйна Глориана покраснела, но не от злости. Она не хотела говорить об этом, но не удержалась.

- Я слышала, как женщины стонут и кричат, - прошептала она взволнованно.