– Погоди! – остановил его Саладин. – Хочу спросить. Почему ты друзья не вступился за плащаницу? Почему твои друзья не бросили гром? Ты мог бы убить меня!

    – Вместе с собой. В моем времени, султан, жизнь ценится дороже вещей.

    – Но это была ваша реликвия!

    – Ты оказался прав: она поддельная. Настоящая плащаница – в Константинополе, у императора ромеев.

    – Он не дружит с крестоносцами, поэтому не станет призывать в Сахель королей многобожников, махая реликвией. Ведь так?

    – Короли придут и без плащаницы. Тебе еще придется повоевать за Сахель, султан! Твое войско будет разбито – и не раз!

    – Но Сахель останется за мной?

    – Да!

    – Доброго пути, чужеземец!..

    – Прощай, Саладин!

    – Когда кончится эта бодяга?!

    Козма оглянулся. Иоаким подъехал и встал рядом. Похудевший, осунувшийся, он хмуро смотрел на султана и его свиту.

    – Кто это? – спросил Саладин, не понявший русской фразы.

    – Мой друг. Он торопит.

    – Я не удерживаю вас…

    – Погоди, Несравненный!

    Сквозь ряды султанской свиты пробивался воин. Саладин дал знак пропустить. Это был Имад.

    – Ты не можешь отпустить франка, который поднял на тебя меч! – воскликнул Имад, подъезжая ближе. – Зародьяр поносил тебя скверными словами, оскорбляя тем самым все войско! Он враг всех правоверных!

    Саладин заколебался.

    – Я поклялся на Коране отомстить убийце моего брата! – поспешно добавил Имад. – Не позволяй ему уехать!

    – Роджер не убивал Селима! – вмешался Козма.

    – А кто его убил?

    – Я!

    Имад смотрел недоверчиво.

    – Я выстрелил в него из арбалета, – спокойно сказал Козма. – Стрела вошла ему в грудь. Он умер сразу, не мучаясь.

    – Почему ты сделал это? – спросил Саладин.

    – Селим собирался распять на дереве христианскую девушку, вся вина которой была в том, что не позволила мамлюкам изнасиловать себя. По приказу Селима его воины зарезали семью этой девушки и других жителей в христианском селении. Тот еще был братец… Сволочь!..

    – Ты умрешь, как он!

    Имад выхватил взведенный арбалет из рук ближайшего мамлюка, вскинул к плечу. Звонко щелкнула тетива. Но толстая стрела-болт, летевшая прямо в грудь чужеземца, натолкнувшись на невидимую преграду прямо перед грудью Козмы, бессильно упала наземь.

    – Можешь еще копье бросить! – насмешливо сказал Козма.

    – А-а-а!.. – завизжал Имад, выхватывая из ножен саблю.

    Ударить он не успел. Арбалетная стрела, пущенная в упор, пробила ему горло. Имад выронил саблю и, захрипев, скатился с коня. Саладин оглянулся. Ярукташ опускал разряженный арбалет.

    – Имад хотел опозорить тебя, Несравненный! – сказал эмир Азни, кланяясь. – Ты уже отдал фирман многобожнику, пообещав ему свою защиту.

    Саладин кивнул. Козма развернул коня. Иоаким последовал за ним.

    – Преступников надо казнить сразу! – сказал Саладин подъехавшему брату.