Изменить размер шрифта - +
Хотя как на это посмотреть: ему самому хотелось ее взять с собой, даже понимая, что делать этого не следует, и только поэтому он уступил настойчивым уговорам Генриха и Глостера. Правда, никак не мог взять в толк, зачем это им понадобилось. Ее дружина была не нужна, а в таком настроении ее присутствие никакого украшения для общества не представляло.

Херефорд повернулся, и кровать жалобно заскрипела. Элизабет пошевелилась и протянула к нему руку. Рука была холодной, и Роджер натянул ей на плечи одеяло. Он стал тихонько поглаживать холодную ладошку, вроде бы согревая, а сам был рад просто подержаться за нее. Это давало ему точку опоры, он больше не барахтался беспомощно, мог устоять против лавины событий. Элизабет была его гаванью и якорем в бурном море жизни, гаванью не всегда спокойной, конечно, и у нее находила коса на камень, но безопасной. Была ли у них любовь, смеялись ли они или ссорились, после этого он лучше управлял собой и другими. Нельзя сказать, что она его успокаивала или расслабляла. Херефорд, лежа с закрытыми глазами, даже усмехнулся такому предположению; очень часто он выскакивал от нее дрожа от ярости, но тем не менее она придавала ему свежие силы. Спала она плохо, тревожно, хотя накануне они не делали ничего, что могло бы ее физически переутомить. Внезапно Херефорда стукнуло в голову: я съедаю ее, вот почему она такая изможденная и бледная.

Завтра все это закончится, все плохое и хорошее. Срок службы вассалов истекает, и последним их заданием будет сопроводить ее домой в Херефорд. А потому надо ему кончать думать об Элизабет, а поразмыслить, как вытащить из норы де Траси. Без него она скорее оправится и отдохнет. Они уже неделю осаждали Брид порт, но пока ничего не добились. Правда, они проедают все, что было накоплено на этой земле. Никакого сопротивления их рейдам по окрестным селам не оказывается, и раздобревший за лето скот и собранный в амбары урожай в изобилии идут на их стол. Кое что им перепало после захвата нескольких окрестных замков и городков, но Бридпорт как был им недоступен, таким пока и оставался. Де Траси не выходил на бой с Херефордом во главе своего войска, и Бридпорт не открывал перед ними своих ворот, пока де Траси оставался при полной военной силе, а противник его не мог продемонстрировать способность эту силу преодолеть.

– Подвинься, Роджер. К тебе хочу. Мне холодно.

Херефорд очнулся от беспокойного сна, при котором он крутился и что то бормотал. Он не понял спросонья, чего жене надо, если телом она такая теплая, но с радостью обменял свое удобство на краткое и райское расслабление в тесноте, принесенное ее объятием, после чего уснул без сновидений. А утром, перед самым расставанием он наказывал ей:

– Смотри, следуй точно указанным маршрутом. Это немного длиннее, зато ты все время будешь на расстоянии нескольких миль от дружественного замка или крепости. Назначенные к тебе форейторы – опытные солдаты, так что делай, что они говорят, даже если они только подозревают неладное.

– Я же не дурочка, Роджер, и ты все это уже мне говорил. Знаю, знаю, если де Траси захватит меня, ты – конченый человек, и знаю, что он будет за мной следить. Я поеду очень осторожно.

Она отступила с дороги изувеченного клейменого холопа, видно, из приблудших к дружине жалких бродяг, тащившего вязанку дров. Ни Херефорд, ни его жена не взглянули на него, но они бы его не узнали, даже если бы и посмотрели. Без носа и без ушей, после многомесячного голодания де Кальдо больше не походил на человека. А для Херефорда в шатре, кроме Элизабет, никого и не существовало. Он обнял жену и припал к ней долгим поцелуем, потом поцеловал глаза и щеки, снова вернулся к губам.

– Благослови и храни тебя Господь, дорогая моя. Не бранись, что моя любовь заставляет просить тебя быть осторожней. Очень боюсь за тебя и ругаю себя, что позволил тебе задержаться в этих опасных местах. Только Богу известно, что станет со мной, случись с тобой несчастье по моей вине.

Быстрый переход