— Мы поженимся? — спросил он.

   — Я — замужем, — ответила она, не оборачиваясь.

   — А где твой муж? — задал вопрос майор, несколько озадаченный новым обстоятельством. — Я могу его увидеть?

   — Зачем?

   — Я вызову его на дуэль и застрелю. Ты станешь вдовой. Тогда мы обвенчаемся в церкви.

   — Но у меня есть ребёнок!

   — Ты рожала? — Он нежно погладил ей живот. — Так это же замечательно! Знаешь, сколько мы с тобой наделаем мальчишек? Пятерых, не меньше. И все будут гусарами, как по линии отца, так и по линии матери...

Надежда снова легла на спину и посмотрела на Станковича, чуть прикрыв рукой глаза:

   — Господи, что такое ты говоришь...

   — А на свадьбу, — продолжал он, увлекаясь своей мечтой, — позовём весь наш эскадрон. Представляешь, полторы сотни гостей, и все в тёмно-синих доломанах. А ещё наши офицеры, полковой командир, шеф полка... Да на такую свадьбу приедут все! Майор Станкович женится на...

   — Так на ком? — резко спросила она, поднявшись на локте и заглядывая ему в лицо.

Станкович замолчал в растерянности. Тайна, печать которой он только что уверенно взломал, была рядом и не сулила им обоим ничего хорошего.

   — На вдове... — наконец сказал он. — На дворянской дочери Александре.

   — Я — не вдова. Я — не Александра. У меня есть иные обязательства!

   — Перед кем?

   — Я себе не хозяйка! — продолжала она, будто не слыша его вопроса. — Я дала слово чести. Я поклялась. Перед Господом Богом. Перед государем императором, что никогда никакого флирта, кокетства и романов... Не уронить честь его имени, ни тени пятна на нём... Всего-то прошло три года, и вот он, роман... Вот что получилось...

Бормоча эти слова, Надежда встала с постели, принялась искать в полутёмной комнате свои вещи и одеваться. Станкович тоже встал, молча подавал ей то шейный платок, то жилетку, то сапоги и одевался сам. Взяв её доломан, майор помог ей надеть его и задержал руки у неё на плечах:

   — Что же теперь делать, царица моя?

   — Не знаю... — Она всхлипнула.

   — Попроси государя снять с тебя эту клятву. Напиши ему, что ты полюбила другого человека и хочешь выйти за него замуж...

   — При живом-то муже — замуж? Не богохульствуй, Михаил... — Она перебросила через левое плечо перевязь с лядункой, застегнула сзади гусарский кушак с кистями.

   — Но зачем расставаться, если мы нужны друг другу? — Он загородил ей дорогу к двери. — Разве ты не согласна со мной?

   — Отпусти! — Надежда взглянула на него умоляюще, и слёзы покатились у неё по щекам. — Или ты хочешь погубить меня?..

В прихожей, когда Надежда, торопясь, надевала шинель в рукава, появился поручик Текутев. Они столкнулись прямо у двери носом к носу, и он тотчас остановил её:

   — Что здесь произошло, Александров? Вы плачете? Отчего?

   — Ах нет, Григорий Иванович, ничего. Пустое! — Она еле вырвалась от этого сплетника и болтуна.

Во дворе солдаты разгружали воз с сеном. Унтер-офицер Белоконь, держа в поводу двух лошадей, свою и офицерскую, стоял у крыльца и разговаривал с денщиком майора.