— Корнет Александров! — крикнул ей Станкович и достал из-за перевязи толстый пакет с тремя сургучными печатями. — Вам надлежит вернуться на станцию для получения секретных документов!

На станции майор также легко устрашил этим пакетом смотрителя, завёл Надежду в горницу и крепко запер дверь изнутри.

   — Ты решила уехать, царица моя? — спросил он, не тратя драгоценного времени на приветствие. — Не поверила мне, что наша служба будет обычной?

   — Мы не сможем служить вместе, Михаил. Это — слишком тяжёлое испытание для нас обоих. А государь не простит мне нарушенной клятвы...

   — Значит, ты расстаёшься со мной навсегда?

   — Нет, я не хочу этого!

Снова она очутилась в его объятиях. Расстегнув уланскую куртку, он целовал ей шею и плечи, и оба они вздрагивали при малейшем шуме за дверью. Она торопливо рассказывала ему, как ездила в отпуск домой, узнавала о муже, о разводе с ним. По её словам выходило, что конец этого злополучного брака близок. Ей самой было непонятно, зачем она сейчас так обнадёживает своего возлюбленного, но слова вырывались сами. Он хотел их слышать, и она говорила.

Наконец Станкович отпустил её. Он поднял с пола шинель корнета Александрова, упавшую при их встрече, и накинул ей на плечи.

   — Ты будешь моей женой, — уверенно сказал майор, глядя ей прямо в глаза. — Будешь!

Затем он достал из внутреннего кармана своего мундира плоскую коробочку со стальной застёжкой, открыл. Там лежали те самые старинные серебряные серёжки, которые она хотела примерить в день рокового их объяснения.

   — Это — мой первый свадебный подарок для тебя, царица моя. Никогда не забывай о нашей любви...

   — А секретные документы? — Она озабоченно взяла со стола толстый пакет с печатями. — Что там?

Он рассмеялся:

   — Чистые листы отличнейшей почтовой бумаги! Ты должна писать мне каждую неделю. А я буду ждать...

Часть четвёртая

ДЕНЬ БОРОДИНА

1. ЛИТОВСКИЕ УЛАНЫ

Меня назначили в эскадрон к ротмистру

Подъямпольскому, прежнему сослуживцу

моему по Мариупольскому полку. Доброму

гению моему угодно было, чтоб и здесь

эскадронные товарищи мои были люди

образованные: Шварц, Чернявский, два брата

Торнези, отличные офицеры в полку по уму,

тону и воспитанию. Подъямпольский не дал

мне ещё никакого взвода...

Качнулись красные древки пик, затрепетали в воздухе белые флюгера первого батальона. Это караул на улице городка Домбровице отсалютовал новому офицеру, подъехавшему к штабу Литовского уланского полка на коляске. Отвечая им, Надежда приложила два пальца правой руки к козырьку своей четырёхугольной шапки. Давно ли она сама ездила с такой пикой? Очень давно, совсем в другой жизни рядового Соколова. Но время то было хорошее. Время смелых поступков и больших ожиданий.

Её представление новому полковому командиру полковнику князю Вадбольскому было лишено сухой официальности. Иван Михайлович хорошо знал корнета Александрова по патрульной службе на польской границе летом 1810 года. Тогда Литовский полк стоял в Тернополе. Уланы и мариупольские гусары охраняли один и тот же участок. Там была операция по захвату большой группы беглых солдат-поляков, которые ушли в городок Броды под защиту польского коменданта.