2. НА НЕПРЕМЕННЫХ КВАРТИРАХ

Мне отвели квартиру у униатского священника;

молодая жена его очень нежно заботится

доставлять мне всё, что есть лучшего у неё в доме;

всякое утро приносит мне сама кофе, сливки,

сахарные сухари, тогда как для мужа приготовляет

просто стакан гретого пива с сыром...

Вечером Надежда собралась на бал к шефу полка полковнику Тутолмину. На ней был парадный мундир из английского сукна, серебряная перевязь, серебряный крест знака отличия Военного ордена на малиновом лацкане. Талию она перетянула офицерским шарфом из нитей серебра с примесью чёрного и оранжевого шёлка, попрыскалась модными мужскими духами из Франции «Present d’Amour» и, натягивая замшевые перчатки, вышла во двор.

Зануденко уже держал здесь под уздцы её новую верховую лошадь — рыжего жеребца Зеланта. Денщик подал своему офицеру стремя, со всех сторон обдёрнул края тёмно-синего суконного вальтрапа с царским вензелем на углах, ещё раз прошёлся щёткой по хозяйским сапогам:

   — Езжайте, ваше благородие. А то попадья все глаза на вас просмотрела.

   — Где же она? — Надежда оглянулась.

   — Из мезонина наблюдает...

Надежда подняла голову и встретилась взглядом с молодой женщиной, открывшей створку окна под черепичной крышей чистенького и ухоженного дома здешнего священника. Надежда приложила два пальца к козырьку строевой уланской шапки и улыбнулась ей. Попадья кивнула и быстро захлопнула окно.

Надежда поселилась у них десять дней назад. Хозяева встретили её радушно. Они сказали, что прежний постоялец корнет Волков редко радовал их своим обществом. В честь молодого офицера попадья приготовила праздничный ужин, а отец Максимилиан играл на скрипке и даже позволил своей супруге под эту музыку станцевать с корнетом Александровым польку.

Рано утром Надежда проснулась от настойчивого стука в дверь. Не спеша она оделась и отодвинула свою щеколду, поставленную на хозяйских дверях. На пороге стояла попадья с подносом в руках. Она принесла новому постояльцу кофе, с удивлением разглядывала щеколду, но ничего не сказала.

   — Доброе утро, Александр Андреевич! — Она вошла в комнату и поставила на стол поднос с кофейником. — Вижу, что вы слишком заняты службой, а ваш денщик ленив и спит до полудня. Вы уходите на конюшню без горячего завтрака. Это вовсе не полезно для здоровья...

   — А что полезно, милая хозяюшка? — Надежда, тронутая такой сердечной заботой, села за стол и заправила салфетку за борт своего синего жилета.

   — Кушать вкусно, вовремя и в кругу друзей!

   — Откуда вы знаете?

   — Мой отец был лучший в округе лекарь, и будь я мужчиной, пошла бы по его стопам...

Надежда пила кофе, слушала рассказ о правильном питании и изредка поглядывала на попадью. Пожалуй, она могла бы уже в деталях описать жизнь и судьбу этой пылкой и симпатичной девушки, выданной замуж, скорее всего, по расчёту и с лучшими намерениями за толстого, вялого и скучного господина, годящегося ей в отцы. Безрадостно текут здесь её дни, и это — в лучшие годы (Надежда дала бы попадье лет девятнадцать — двадцать), когда сердце открыто для любви и страсти, а тело жаждет горячих ласк.

   — Не закрывайте на ночь дверь, Александр Андреевич, — вдруг закончила свой экскурс в медицину молодая хозяйка.

«Как бы не так!» — подумала Надежда и тут же решила к четырём шурупам на щеколде прибавить ещё два.

   — Я буду всегда приносить вам кофе, — продолжала попадья.