– Моя спутница испугалась, – пропел Мима. – Не обижайся на нее.

– Обижаться? – удивился Мор, причем, когда произносил «с», изо рта у него выскочил червяк. – Напротив, я польщен!

Они проследовали внутрь Цитадели. Слуги выстроились в ряд, чтобы встретить нового хозяина.

– Вы умеете прислуживать знати? – спросил Мима.

– Да, – ответил дворецкий.

– Тогда позаботьтесь о госпоже Восторг, – пропел Мима. – А ко мне позовите человека, который расскажет все, что я должен знать.

Дворецкий щелкнул пальцами, и в тот же миг две служанки подошли к принцессе.

– Мы проводим вас в ваши апартаменты, – сказала одна. – Там для вас приготовлена ванна и чистая одежда.

Восторг помедлила, посмотрев на Миму. Ей не хотелось расставаться с ним в этом необычном месте.

– Вы уже познакомились с младшими воплощениями? – спросила вторая горничная. – Они просто ужасны, не правда ли? Мне несколько ночей подряд снились кошмары после того, как я увидела Кровопролитие, а уж этот Мор!..

Восторг посмотрела на служанку и, увидев в ее глазах сочувствие, успокоилась. В конце концов, может быть, они кажутся хорошими людьми. И принцесса пошла с ними в свои покои.

– Я вижу, здесь очень расторопная и любезная прислуга, – заметил Мима.

– Такова наша профессия на Том Свете, – отозвался дворецкий. – Знать и исполнять ваши желания. Леди Восторг скоро успокоится.

– Тот Свет?

– Мы не принадлежим к живущим, – ответил дворецкий.

– Но вы как будто совершенно материальны.

– Здесь, в Чистилище, сэр, все кажется материальным, но только вы и леди Восторг обладаете физической реальностью вне этих пределов. Все прочие из нас – в том числе и сам замок – материальны лишь в определенном смысле.

– Я не совсем понимаю.

– Все мы как бы рисунки на листе бумаги. Когда вы сами находитесь в этой системе координат, картинки вполне натуральны. Когда же вы перемещаетесь в трехмерный мир, то мы пропадаем. Вы обладаете смертной сущностью, которой мы лишены.

– Чистилище – это картинка на листе бумаги?

– Образно говоря, да. Некий аспект бытия, ограниченный плоскостью. С поверхности Земли смертные глядят сквозь эту плоскость. Но, попадая в нее, они становятся ее частью и вступают с нами в контакт, который может казаться совершенно нормальным.

– Мне прямо‑таки не верится, что вы не существуете в действительности!

– Мы существуем, сэр, – в ограниченном смысле. Точно так же ограниченны Рай и Ад. Лишь смертные способны к всестороннему восприятию.

– Но ведь это ужасная ограниченность! Неужели вы не чувствуете себя в заточении?

– Это вечность. Хотя мы и лишены свободы влиять на свои судьбы, нас не терзает страх боли и уничтожения, от которого страдают люди. Мы понимаем форму своего существования. Наша реальность такова, словно она вытянута в бесконечно узкую, но одновременно и бесконечно длинную стезю, в отличие от пути смертных.

– Быть дворецким на протяжении вечности? И никакого переселения души?

– Не в течение вечности. Всего несколько столетий, пока неизбежный сдвиг соотношения добра и зла внутри нас не позволит отправиться в Рай и бесконечный покой.

– Несколько столетий!

– Дело стоит того, сэр. Нам нужно лишь выполнять свою работу, – а это не неприятная работа. Я был бы рад служить вам, даже если бы моя судьба от этого не зависела.