Мима, будучи знатоком военного искусства и опытным военачальником, машинально проанализировал схему взрывов. На этот район были нацелены пять крупных орудий, стрелявших последовательно, поэтому можно было судить о примерном месте следующих попаданий. Через несколько секунд очередной снаряд должен был угодить как раз сюда.

Мима напряг волю и овладел парализованными мышцами подростка. Он даже не верил, что это удастся; возможно, у него ничего бы и не получилось, если бы мальчик двигался, но в этот момент все удалось. Он бросился вперед, как можно дальше от критической точки.

Снаряд упал сзади. Взрывная волна толкнула тело, бросив его еще немного вперед.

В этот миг Мима заметил инкарнацию. Он понял, кто это, потому что увидел огромного паука, соскользнувшего с какой‑то паутины и превратившегося в женщину средних лет. Она пристально смотрела на него.

Мима приказал Мечу остановить действительность. На поле боя все замерло, подростки застыли на месте, не закончив шага, а куски тел повисли в воздухе.

– Марс, что такое ты делаешь? – требовательно спросила женщина.

– Кто ты? – в свою очередь поинтересовался Мима, переходя на пение.

– Я – Лахесис.

– Ах, Лакшми, богиня счастья, – кивнул Мима.

– Что?

Он улыбнулся:

– Кажется, между нашими мифологиями есть сходство. Я узнал тебя.

– Но я лишь одна ипостась из трех, – проговорила в замешательстве женщина.

Лахесис махнула рукой, и вместо нее появилась прекрасная молодая женщина восточного вида, а потом чернокожая старуха. После этого она приняла свой первоначальный вид.

– Да, Лакшми (*10) тоже преображается для каждого воплощения Вишну, чтобы всегда быть его супругой. Когда она появляется только с двумя из своих четырех рук, она – прекраснейшая из женщин.

Возникла очаровательная восточная девушка и с интересом спросила:

– Вот как?

Снова появилась первая Лахесис.

– Перестань говорить вздор. Я не принадлежу к вашему пантеону. Я – воплощение Судьбы, чьи нити правят жизнями смертных.

– Эти жизни заканчиваются, – показал рукой Мима. – Теперь ими никто уже не может управлять.

– Все человеческие дела зависят от Судьбы, – твердо сказала Лахесис. – И подобно приливу, я необорима.

Прилив. Какая‑то связь возникла у Мимы в мозгу.

– В‑в‑вода! – воскликнул он.

– Что?

– В этой книге, «Пять колец», говорится, что одна из пяти основных линий поведения основывается на Воде. А ведь мы, пять инкарнаций, укладываемся в эту схему. Война – это Огонь; Судьба – Вода.

– Возможно, – задумчиво проговорила Лахесис. – О теологии мы с тобой потолкуем как‑нибудь в другой раз. Сейчас я должна получить ответ. Так что же такое ты здесь устроил?

Мима все еще был несколько смущен внезапной встречей с западной Судьбой вместе с ее паутиной.

– Я пытаюсь руководить сражением.

– Используя детей?

– Приходится работать с тем материалом, который есть, – пропел он, чувствуя неловкость. – Мне самому не нравится, но, судя по всему, это необходимо.

– Меня меньше всего интересует, что тебе кажется необходимым, – сурово отрезала Лахесис. Мима видел, что, хотя она и перешагнула порог физического расцвета, в ее внешности сохранились черты исключительно красивой женщины.