— Я помню, — не устоял перед напором ее радости и сдержанно улыбнулся в ответ Николай Крайнов. — У вас была странная фамилия…

Он свел брови, как делают люди, стараясь припомнить нечто, что вертится в голове совсем близко, только не ухватишь никак — ускользает, и даже жест своеобразный рукой сделал, сопутствующий процессу вспоминания.

— Белая! — ткнул он в ее сторону указующим перстом, как и положено, радуясь силе своей памяти, и теперь уж открыто улыбнулся ей навстречу. — Кира Белая! И еще вы очень красиво играли на пианино, а мы с пацанами перелезали через забор и подслушивали под окнами, попутно воровали ужасно вкусную сливу с вашего же дерева и ели, пока слушали!

И, лукаво сверкнув глазами, признался, немного удивив Киру:

— И да, действительно я был в вас влюблен! — И все рассматривал ее изучающее-удивленно. — Неужели это на самом деле вы, Кира Белая?

— Это я! — подтвердила она и рассмеялась. — На этом месте полагается спрашивать: «А что, я так сильно изменилась?»

— Изменились, — уверил Николай. — Не то чтобы сильно, но теперь вам точно не четырнадцать лет.

— Да! — зазвенела легким смехом Кира. — Тогда я была ужасно длинноногая, худая, как жердь, с вечно растрепанными волосами, которые так и норовили вылезти из любой, самой плотной косы. И, по-моему, у меня постоянно обгорал и облуплялся нос.

— И у вас были потрясающие веснушки! — дополнил картину мужчина. — Они меня просто с ума сводили!

— А про то, что вы воруете сливы, мы все знали, и папа запрещал нам их самим собирать, говорил: пусть у поклонников будет дополнительный стимул слушать твою игру…

Ее прервала мелодия сотового. Извинившись, Кира полезла в сумку, торопливо извлекла телефон:

— Да!

— Кирочка, — печальным голосом отозвалась Ксения Петровна. — Рейс отложили еще на два часа. Ты уж извини, детка, но это мне не по силам. Да и тут у нас такое светопреставление! Метет все сильнее и сильнее, по новостям передают, что так до следующего утра будет. Билет я сдала, меня пропустил без очереди приятный молодой человек. Поеду домой, пока электричка ходит.

— Ну и правильно, Ксения Петровна, — согласилась Кира, — ужасно жаль, что так получилось, но что поделаешь.

— Да, не повезло нам! — вздохнула Ксения Петровна и немного взбодрившимся голосом предложила: — Я вот что подумала: ты, Кирочка, организуй видеосъемку выступлений и сама в Москву приезжай, привози. Посмотрим вдвоем твоих ребят, все обсудим, поговорим. Давай числа пятого января. И праздники отшумят, и мы не торопясь пообщаемся. А? Как тебе предложение?

— Замечательно! — согласилась Кира. — Так и сделаем. И приеду обязательно! Ксения Петровна, вы, как домой доберетесь, позвоните мне, что все в порядке.

— Позвоню, Кирочка. Ну, до встречи!

— До свидания, Ксения Петровна, аккуратнее идите, раз метет так.

— Поостерегусь, обещаю.

Кира нажала кнопку отбоя, вздохнула с легкой печалью и посмотрела на Николая Крайнова, собираясь поделиться не самой приятной новостью о разбушевавшейся в Москве стихии. Он тоже разговаривал по мобильному и, по всей видимости, получал данную новость от очевидцев.

— …и что, вы там всю ночь сидеть намереваетесь? — недовольно вопрошал у кого-то Крайнов и, выслушав ответ, вздохнул обреченно: — Ну, ладно, звоните.

Положил телефон на стол и спросил:

— Из Москвы звонили?

— Да, — кивнула Кира.