Ничего не понимая, Екатерина Петровна распахнула одну створку резной кабинетной двери, вошла, печатая шаг, как солдат на параде, и замерла.

По кабинету метался Стрешнев.

В директорском кресле сидел внезапно появившийся третьего дня и так же внезапно исчезнувший впоследствии новый заместитель и водил носом по каким-то бумагам.

Теперь он материализовался почему-то на директорском месте. Екатерина Петровна судорожно сглотнула.

— Что здесь происходит?!

Стрешнев отчетливо зафыркал. Шан-Гирей поднял глаза.

— Здравствуйте, — сказал он, помедлив.

Митрофанова кивнула молча, и он опять уткнулся в бумаги.

— Саша, что происходит?!

— Вы знали об этом?..

Шан-Гирей протягивал ей какой-то листок. Она взглянула, не приближаясь, и повернулась к Стрешневу. Она вообще вела себя так, как будто никакого третьего не было в кабинете.

Этот третий, которого как бы и не было, помедлил, выбрался из-за стола и двинулся к ней, слегка прихрамывая и держа листок в вытянутой руке. Третьего дня он не хромал, насколько она помнила.

— Саш, ты можешь мне что-нибудь объяснить?..

— Почитай, — буркнул Стрешнев. — Почитай, интересно.

Митрофанова брезгливо взяла листок двумя пальцами, повернула к себе и прочитала не слишком длинную фразу. Лицо у нее изменилось, и она прочитала еще раз, на этот раз шевеля губами.

Алекс внимательно смотрел на нее.

— Что это такое? — спросила Екатерина Петровна и бросила листок на «бабкин» стол. — Где вы это взяли?!

— Это я взял, — сказал Стрешнев из-за ее плеча. Она оглянулась. — Да-да, точно тебе говорю!.. Я пришел за «сигналами», потом решил журнал посмотреть, он вот тут лежал, на краешке, — он показал, где именно лежал журнал, — а под ним были вот эти бумажки. Нет, ну это дикость какая-то!..

— Так, — сказала Митрофанова мертвым голосом и боком села за другой стол, «львиный». — Это все? Или еще что-нибудь есть?..

Стрешнев хмуро кивнул на нового сотрудника. Тот подал еще два листочка. Митрофанова прочитала и эти два.

— Что за казнь?.. Что за предупреждения?.. Какие намерения?! Что значит — «казнь через неделю»?! О чем вообще речь?!

Стрешнев пожал плечами. Он все ходил вдоль стены, не вынимая рук из карманов. Ему не хотелось, чтобы Митрофанова узнала, как он сидел под столом, а этот хромоногий и бледнолицый выскочка спрашивал у него: «Вы кто?!»

Митрофанова на него оглянулась и перевела взгляд на Шан-Гирея.

— Так, — повторила она на этот раз голосом гранитным. — А вы-то тут как оказались?

— Я… просто зашел.

— Вы вот так просто взяли и зашли в кабинет генерального директора?! Что за ерунда?! Даже я себе никогда этого не позволяю!..

Шан-Гирей вяло пожал плечами, и Екатерина Петровна моментально поняла, что сделала ошибку. Стрешнев остановился у нее за спиной и, кажется, даже рукой махнул с досады.

Нельзя, нельзя так резко! У них нет никакой информации, кем на самом деле является этот новый заместитель! Все слишком сложно и непонятно, и поставить его на место в данный момент невозможно хотя бы потому, что ни Стрешнев, ни она сама так и не понимают, что это за место.

— Так, — Екатерина Петровна сцепила руки в замок и положила прямо перед собой. Ей нужно было собраться с силами. — Хорошо. Вы думаете, это какие-то… реальные угрозы?..

Шан-Гирей опять помолчал. Он вообще никогда не отвечал сразу, она заметила.

— Я не знаю. Я просто читаю то, что написано. А написана… да, угроза.

— А я думаю, — начала Митрофанова упрямо и глянула на подметные листки, — что это никакая не угроза, а просто глупость.